Или сделать так, чтобы уехала Грейс? В первый день после ее приезда я уже пытался это сделать, почти что приказав ей убраться отсюда, поскольку хотел ее так, как никогда ничего не хотел, – и с каждым днем это чувство только растет. Она не уехала, когда я сказал уехать, потому что не могла, потому что ей некуда уезжать.

Потому что ее место здесь, в Кэтмире, рычит голос внутри меня. Потому что она принадлежит мне.

Потому что она моя пара. Моя пара.

Даже теперь, когда прошло уже пять дней, я не могу избавиться от изумления и ужаса, которые порождают во мне эти слова.

У каждого вампира есть своя пара, но найти ее или его в первые двести лет жизни – это практически немыслимо. Байрон нашел свою Вивьен в самом начале, но это было потому, что они оба родились в одном и том же городке во Франции, вместе росли и были друзьями задолго до того, как обнаружили, что они предназначены друг другу. Остальным же из нас приходится тыкаться вслепую, пока мы не найдем свою пару… и то, если нам повезет.

Я никому об этом не сказал, таже Байрону или Мекаю, потому что, объяви я, что она моя пара, это ввергло бы ее в еще большую опасность, нежели та, которая грозит ей теперь. И которая чертовски велика, ведь я, ее пара, не могу защитить Грейс даже от самого себя.

Мне не следовало приходить сегодня в ее комнату. Надо было оставить ее в покое. Но я эгоистичен и слаб и не мог не увидеть ее, не проведать ее, не мог не спросить, как она, несмотря на то, что из-за этого все усугубилось еще больше.

Но это было до того, как я увидел ее за спиной Мэйси, покрытую порезами от разлетевшегося стекла. Израненную, облепленную пластырями, ослабевшую. И понял, что, хотя она и моя пара, самое лучшее, что я могу для нее сделать, это оставить ее в покое.

От этой мысли монстр внутри меня рычит от ярости. Но это только заставляет меня двигаться быстрее, чтобы убраться как можно дальше от Грейс.

Теперь нас разделяют многие мили, но этого все равно недостаточно. Я все равно чувствую, как кровь взывает ко мне, ощущаю ее вкус, не похожий ни на что из того, что я знал прежде. Когда я слизнул каплю крови Грейс с моего большого пальца в ту первую ночь, ее вкус едва не заставил меня рухнуть на колени. А вчера вечером все было еще хуже. Я хотел ее крови даже тогда, когда она лилась на меня, когда я отчаянно старался остановить кровотечение, которое убило бы ее, если бы мне это не удалось.

Я и так знаю, что я монстр, но чем же меня делает эта жажда, которую я испытывал, когда на кону стояла ее жизнь? Неисправимым, безнадежным злодеем?

Когда же это произошло? Когда я убил Хадсона? Или за много лет и даже десятилетий до того?

Я продолжаю мчаться, совершенно не представляя куда. Впрочем, это неважно, лишь бы оказаться как можно дальше от Кэтмира… и от Грейс. Я не могу думать, когда она находится так близко – когда ко мне взывает ее кровь, – еще одно искушение, поддаться которому я не могу.

Если я хочу уберечь ее.

Не причинить ей вреда.

А я этого хочу, хочу даже больше, чем желаю сделать ее моей.

Эта мысль и определяет пункт моего назначения. Беглый взгляд на навигатор GPS на моем телефоне говорит мне, что я уже близко. Так близко, что я не могу не подумать, что мое подсознание, возможно, всю дорогу вело меня именно сюда.

Я бросаю взгляд на гору, которую когда-то поднял на сто футов от земли – это было тренировочное упражнение для меня, в ту пору двенадцатилетнего, – и, преодолев двадцать миль, оказываюсь рядом со входом в ледяную пещеру, почти полностью скрытым снегом, лежащим у подножий гор, которые высятся кругом.

Здесь я останавливаюсь на минуту, чтобы взять под контроль мои мысли и все остальное, что есть во мне. Да, Кровопускательница – это моя наставница, та, кто научил меня почти всему из того, что я знаю и умею, но от этого мне отнюдь не легче. Будучи самым жестоким и могучим вампиром из всех ныне живущих, Кровопускательница отлично умеет выискивать твои слабые места. Чтобы затем уничтожить тебя всего парой слов.

По настоянию королевы я провел в этой пещере двадцать пять лет, учась обуздывать свои силы. И пользоваться ими, дабы уничтожать врагов трона, – также по настоянию королевы. Кровопускательница научила меня всему этому… а также многому другому. Это стало для меня и даром, и проклятием.

Наконец, обеспечив себя защитой и заперев все мысли о Грейс внутри, я делаю несколько глубоких вдохов и начинаю спуск под лед.

Вход в пещеру охраняют защитные заклятия, вплетенные в воздух, камни и лед, заклятия такие же древние, как сама Кровопускательница. Я без труда снимаю их, как она научила меня много лет назад. А вернее, как научился я сам, методом весьма болезненных проб и ошибок.

Земля под моими ногами круто уходит вниз, я иду по узкому проходу, проделанному во льду и вулканической породе. Я прохожу по нему быстро, минуя прекрасные и смертоносные пласты льда и двигаясь по памяти. В конце концов я оказываюсь перед развилкой и иду направо, несмотря на чувство ужаса, которое охватывает меня, едва лишь я делаю первый шаг.

На моем пути встречаются все новые и новые защитные заклятия, которые я также снимаю, затем возвращаю на место, продолжая заходить все глубже. Обычно эту часть пути приходится проделывать в полной темноте, но сейчас по обе стороны тропы горят свечи. Может, Кровопускательница кого-то ждет? Или же недавно кто-то принес здесь жертву, дабы заполучить крупицу тех знаний, которые Кровопускательница выдает так скупо?

Еще один поворот, еще одна развилка – на сей раз я иду налево – и еще один набор защитных заклятий. Наконец я вхожу в прихожую, находящуюся перед покоями Кровопускательницы. Эта прихожая огромна и также освещена свечами, пламя которых отражается в сверкающих пластах скальных пород и льда.

В центре прихожей блестит ледяная река. Сейчас она замерзла, но мне доводилось видеть ее и в виде текущей воды. В разгар лета и, разумеется, в любое другое время по щелчку пальцев Кровопускательницы. Когда я был мал, то думал, что это река Стикс, уносящая в Тартар души тех, кто не смог пройти испытания Кровопускательницы, притом даже без помощи перевозчика Харона.

Я не раз бросался в нее в надежде на то, что она унесет меня в Тартар и окончит мои мучения. Но этого не произошло.

Я секунду оглядываюсь по сторонам, чтобы еще раз взять себя в руки. И тщусь не замечать трупы людей, висящие в углу головами вниз над громадными чанами, в которые стекает их кровь. Еще одно доказательство того, что тут ничего не изменилось. Кровопускательница заманивает людей в свою пещеру вместо того, чтобы выходить на охоту. Одних она употребляет в свежем виде, а других… запасает впрок, чтобы пить их кровь тогда, когда погода настолько портится, что никто не забредает в здешние края. Как она всегда мне говорила, это наиболее эффективное использование времени для всех заинтересованных лиц.

После чего всякий раз наказывала меня за то, что я никогда не выпивал из моих жертв всю кровь… не говоря уже о том, что я оставлял их в живых.