Только поздним утром на следующий день Кэсерил смог наконец выбраться навестить Умегата в Доме Бастарда. Исполненный почтения служитель проводил его в покои на третьем этаже. Кэсерил постучал в дверь, ему открыл безъязыкий грум, Дарис. Новоиспечённый канцлер ничуть не удивился, увидев на Дарисе одежды дедиката ордена — белые и опрятные. Дарис потёр свой подбородок и, улыбаясь, указал на чисто выбритое лицо Кэсерила. Затем он провёл гостя через обставленную как гостиная комнату на маленький деревянный балкон, выходивший на храмовую площадь, увитый виноградными лозами и уставленный горшками с геранью.

Там за столом в прохладной тени сидел также облачённый в белое Умегат. Кэсерил вздрогнул, увидев перед ним бумагу, чернила и перо. Дарис, опережая просьбу Умегата, поспешно принёс ещё одно кресло, чтобы Кэсерил мог сесть напротив. Затем Дарис что-то промычал, помогая себе руками, и Умегат пояснил его жесты Кэсерилу. Тот ответил согласием на предложение выпить чаю, и бывший грум заторопился принести угощение.

— Что это? — Кэсерил с интересом показал на бумагу. — К вам вернулась способность писать?

Умегат поморщился.

— Куда там. Мне как будто снова пять лет. — Он поднял лист, показывая результат — коряво выведенные буквы. — Я запихиваю их в голову, а они с той же скоростью выпадают обратно. Рука забыла, как держать перо, хотя я могу играть на лютне… так же плохо, как и раньше. Врач утверждает, что улучшения налицо, и я склонен с ним согласиться — всё же теперь я умею гораздо больше, чем месяц назад. Слова расползаются по страницам, словно крабы, но частенько у меня что-то получается. — Он поднял глаза и отложил лист. — Но вы-то! Натворили дел в Тарионе? Менденаль сказал, что вас проткнули мечом.

— Да, насквозь, — подтвердил Кэсерил. — Зато вырезали из меня Дондо и демона, так что дело того стоило. А потом леди избавила меня от смертельной лихорадки.

— Тогда вы легко отделались.

— Да, чудеснейшим образом.

Умегат слегка подался вперёд, упёршись локтями в стол, и пристально посмотрел ему в лицо.

— Хм… Хм… Похоже, вы побывали в высоком обществе.

— К вам вернулось второе зрение? — вздрогнув, спросил Кэсерил.

— Нет. Просто этот взгляд… Он вполне узнаваем.

И в самом деле. У Умегата взгляд был такой же. Видимо, когда человека осеняли боги, это оставляло в его глазах какой-то загадочный след.

— Вы тоже видели своего бога.

В этом не было сомнений.

— Да, пару раз, — подтвердил Умегат.

— Как долго после этого приходят в себя?

— Я уже не помню. — Умегат задумчиво пощипал пальцами губу, изучающе глядя на Кэсерила. — Расскажите мне… если можете, что вы видели?

Вопрос был задан не только из научного интереса — Кэсерил заметил в серых глазах рокнарца бездонную тоску, голод по богу.

«Я тоже так выгляжу, когда говорю о ней? Неудивительно, что люди странно поглядывают на меня».

Кэсерил начал рассказ со своего стремительного отъезда из Кардегосса по поручению принцессы. Прежде чем он закончил, они успели выпить по чашке принесённого Дарисом чая и налить ещё по одной. Немой дедикат тоже с интересом слушал, пристроившись у дверей, — Кэсерил решил, что нет причины хранить это от него в тайне. Когда дело дошло до описания того мгновения, когда леди позволила Кэсерилу взглянуть на мир её глазами, он вновь почувствовал себя косноязычным и неспособным передать свои ощущения словами.

— Поэзия… это подвластно только поэзии, — сказал он. — Мне нужны слова, которые значат больше, чем значат, слова, обладающие не только шириной и высотой, но ещё и глубиной, и такими измерениями, названий которых я не знаю.

— Хм… — ответил Умегат, — как-то после моего первого… опыта я пытался пленить бога музыкой. Увы, у меня не было дара.

Кэсерил кивнул, затем неуверенно спросил:

— Может, я могу чем-нибудь помочь? Вам что-нибудь нужно? Вчера Исель назначила меня канцлером Шалиона, так что, думаю, у меня довольно большие возможности.

Умегат вскинул брови и, не вставая, поздравил Кэсерила лёгким поклоном.

— Отличное решение со стороны молодой рейны.

Кэсерил скривился.

— По правде говоря, мне до сих пор не даёт покоя мысль о сапогах мертвеца.

Умегат ухмыльнулся.

— Да уж, наследство ещё то. Что же касается нас, то храм довольно хорошо заботится о бывших святых и снабжает всем необходимым. Мне нравятся эти комнаты, этот город, весенний воздух, окружающие меня люди. Надеюсь, бог ещё дарует мне одно-два интересных дела, пока я жив. Желательно не связанных с животными. И с короной.

Кэсерил сочувственно кивнул.

— Полагаю, вы знали беднягу Орико как никто другой, кроме разве что Сары.

— Я виделся с ним ежедневно на протяжении шести лет, и он был откровенен со мной до самого конца. Надеюсь, я служил для него утешением.

Кэсерил заколебался:

— Я пришёл к выводу, что Орико был в некотором смысле героем.

— Да, я тоже об этом думал, — согласился Умегат и вздохнул. — Он был жертвой…

Дарис подошёл собрать со стола пустые чашки.

— Спасибо, Дарис, — сказал Умегат и похлопал его по руке. Дарис составил чашки и блюдца на поднос и удалился. Кэсерил с любопытством посмотрел ему вслед.

— Вы давно знакомы?

— Лет двадцать.

— Значит, он был не просто помощником в зверинце… — Кэсерил перешёл на шёпот. — Он уже тогда был таким?

— Нет… когда мы впервые встретились — ещё нет.

— Ох.

Умегат улыбнулся.

— Не нужно печалиться, лорд Кэсерил. Всё в порядке. То было вчера. А это — сегодня. Я спрошу у него позволения рассказать вам как-нибудь его историю.

— Я буду польщён подобным доверием.

— Всё хорошо, а если нет, то всё равно каждый день приближает нас к встрече с нашими богами.

— Я почувствовал это. Первые несколько дней… после того как я увидел богиню, мне было не по себе. Время и пространство — как и отношение к ним — каким-то образом изменились.

Раздался тихий стук в дверь. Дарис впустил в покои девушку-дедиката в белых одеждах и книгой в руке.

— А-а, — просветлел Умегат, — это моя чтица. Поклонитесь лорду канцлеру, дедикат, — и пояснил Кэсерилу: — Каждый день ко мне присылают провинившихся дедикатов, чтобы они читали мне в течение часа — наказание за лёгкие нарушения правил Дома. Ну, вы уже решили, какое правило нарушите завтра?

Девушка застенчиво улыбнулась.

— Ещё думаю, просвещённый Умегат.