по соседству и каждые выходные две семьи устраивали барбекю. До тех пора, пока финансовое положение матери Ника не скатилось до уровня бедноты и они не были вынуждены продать дом, тогда-то семейные связи послабели, а потом и вовсе оборвались.

Ник ушёл, так и не проронив ни слова, с гордо поднятой головой, всё ещё убежденный в своей правоте. Письма прекратились, вера в смерть матери окрепла и начала заполнять пустоты в его сердце. Он мучился теперь уже не от злобы на предателей и даже не от чувства вины, нет, Ник метался между физиологическим страхом смерти и психическим желанием умереть. Пойти и повесится как его друг он не смог, долго думал, но так и не решился, что-то всё время его останавливало от рокового шага. Сам на себя руки он не смог бы наложить по выращенным в нем моральным убеждениями и природным инстинктам самосохранения. Находясь на передовой постоянно, он ждал и даже жаждал, что кто-то из Рауков его наконец убьет, но стоило ему выйти на поле, как природная ловкости и ум делали его неуязвимым, он быстро учился, навыки инженера помогли довести свой Свид до идеала и вот уже минул второй год, как он стал понимать, что его не так легко убить. Он твердил себе перед каждым броском «расслабься, не сражайся, дай себя убить, и сразу станет тихо и спокойно», но его тело было с ним в корне не согласно, страх смерти выбрасывал в кровь такое количество адреналина, что Ник забывал всё то, что твердил себе всякий раз перед броском.

План не работал, зато появился новый. Ночами он стал выходить на поля, стараясь стать лёгкой мишенью. Одинокий Свид, среди брошенных машины, что-то ходит и выискивает, любой Раук должен был на него наброситься, но среди них тоже не находилось смельчаков, которые бы выбежали, чтобы подбить зазевавшегося бойца. Тем более многие уже знали, что это за боец. Легенды про крошечный Свид, который словно ходит по воздуху и имеет бесконечный запас заряда, бытовали среди бойцов Рауков первой линии, его опасались и избегали, а после того, как он стал выходить ночами на поле, словно издеваясь над незадачливым врагом, стали приписывать ему ещё больше мистических навыков.

Ник был разочарован равнодушием врага, он видел лишь, как красные огоньки следят за ним, но не выходят. «Трусы» думал он и рандомно пинал лежащие Рауки, которые не успели забрать, пока из одного из них не послышался стон. Свиды любили добивать бойцов врага, даже тех, кто, итак, был почти мертв. Новички делали это забавы ради, а опытные бойцы из сочувствия. Видеть, как мучается разорванный на части парень, пусть даже враг, они не могли. Не стреляли, ломали шею и дело с концом. Ник неоднократно поступал также, ему давалось это особенно тяжело. Но в этот раз он обнаружил почти целый Раук, лишь оторваны руки и всё. Боец намертво застрял в машине. Ник долго стоял и думал. Свои за ним уже не следили, все привыкли к тому, что он чокнутый и часто рискует без повода. К тому же наслышанные о его репутации не лезли за разъяснениями. Он вскрыл Раук, вырвал щит и бросил рядом, парень не двигался, ожидая смерти.

– Уходи, только ползком – парень часто дышал, но не двигался. Ник отошел на пару метров, потом ещё и наконец заметил во мраке шевеление. Парень вывалился из машины, руки были переломаны, но воля к жизни не угасала, он глянул разок в сторону Ника и пополз.

С тех самых пор Ник начал заниматься незаконной благотворительностью, выискивая ночами живых и помогая им выбраться. Щиты часто подводили бойцов с обеих сторон, стоило их прогнуть или повредить, как те сразу заклинивали и вытащить человека из машины, можно было лишь грубой силой. К концу третьего года службы, среди спасённых таким образом было порядка двух десятков. Ник не считал, просто делал и не думал, всё ещё надеясь, что кто-то его убьёт.

К его счастью, а может и к сожалению, на четвертый год он столкнулся со слаженной работой нескольких Рауков. Это были бойцы второго ряда, уже наслышанные о юрком крошечном Свиде, они выследили его во время сражения и отбили от своих. Ник не ожидал такой подготовленности, его одного будто искали среди всех, но сдаваться не планировал.

Его ранили в ногу, он упал в каком-то перелеске, боль жгла так, что идти он уже не мог, он быстро перевернулся на спину, готовый дать ответный залп, но замер. Рауки не двигались, они стояли в зоне досягаемости, но так, чтобы его удар не нанёс им серьёзных повреждений. В этот момент Ник вспомнил, какова была его изначальная цель, а именно – спокойная смерть, и он отключил реактор. Машина стихла. «Ну давайте, давайте!» твердил он себе, страх никуда не ушёл, но состояние беспомощности помогло ему переступить через себя и оставить борьбу. Никто не двигался в его сторону.

– Тебе пора в отпуск – крикнул один. Четыре Раук развернулись и ушли. Ник не верил своим ушам, он запустил машину, поднялся на одной ноге, но вокруг было пусто.

– Да твою мать, вы издеваетесь? – кричал он, по щекам бежали слёзы, он так надеялся на смерть, а его не убили, могли, но не сделали этого. Эмоции накрыли его, он не мог тогда думать о причинах такого поведения. Уже по дороге в госпиталь, он начал догадываться, что возможно, кто-то из них был спасен, когда-то им, но по природе не верил в такие совпадения.

Ник больше не старался умереть, с момента как он столкнулся с Анри, это желание ушло само собой. Он навсегда запомнил тот момент, когда расшугал врачей и персонал в палате штативом для капельниц, уже не надеясь найти свой Свид, но из толпы вышла девушка, большие карие глаза, темные волосы, собранные в хвост, но две непослушные прядки так и падали на лицо. Её спокойствие поражало, её забота пугала. Она говорила с ним так, словно они уже давно знакомы, хотя Ник видел её впервые. Никто кроме неё не спал в его пустой палате после операции, никто не проверял показатели так внимательно и дотошно. Да, была Мари, но уже тогда было понятно, что всё её внимание имеет под собой лишь иную цель. Анри ничего не говорила о себе, не жаловалась, не гонялась за мужчинами, всё это медленно складывалось в голове Ника, пока он окончательно не понял, что произошло – теперь он