есть что-то провиденциальное: разбежавшаяся без оглядки в разные стороны речь с удивлением вдруг замечает, что находится в кольце, под замком – по соглашению судьбы и свободы» [Синявский 1989: 39–40, 41].

106

В главе 2 («Борис Годунов и театр») монографии Клэйтона дается великолепный анализ интереса Пушкина к современным ему французским спорам относительно достоинств классицистической и романтической драмы (толчком для дискуссии послужили работы Августа фон Шлегеля на эту тему), которые стали контекстом для многих отвергнутых Пушкиным предисловий к «Борису» в духе «театральных» или «драматических манифестов», полемического жанра, вдохновленного Виктором Гюго [Клэйтон 2007: 51–56]. Более спорным, однако, представляется общий тезис монографии Клэйтона о том, что к 1825 году общественные взгляды и религиозные убеждения Пушкина уже были консервативными и что эта идеология нашла свое выражение в драме.

107

См. фундаментальное издание [Baron, Kollman 1997]. Деликатное предостережение относительно трудов семиотиков культуры, обобщенно названных «структуралистами», в качестве источников исторической мысли см. в [Frick 1997: 152–154].

108

Великолепный обзор этого вопроса с позиций классических исследований дается в [Bowersock 1999]. По поводу сложного вопроса относительно порицания Пушкиным Бориса Годунова, столь несоответствующего его сочувствию Тиберию, см. [Реизов 1970: 72–73]. Определяя чувство исторической необходимости у поэта, Б. Г. Реизов приходит к выводу, что Пушкин наказывает Бориса Годунова не по моральным причинам, а потому, что он потерпел неудачу; его правление вылилось в террор и кровопролитие, поэтому его преступное деяние не может быть оправдано.

109

Ср.: «Не говорите: иначе нельзя было быть» [Пушкин 11: 127].

110

См. набросок заметки Пушкина «О драмах Байрона» (1827): [Пушкин 11: 51]. Пушкин допускает, что Байрон сам понимал этот недостаток своих драматических произведений и стремился к его преодолению.

111

«О народной драме и драме “Марфа Посадница” М. П. Погодина» (1830, неопубликованная рецензия).

112

См. статью Пушкина об авторе «Путешествия из Петербурга в Москву» (1836), предназначавшуюся (но не получившую одобрения цензуры) для его журнала «Современник» [Пушкин 12: 30–40].

113

Использование, среди прочего, этой детали Фаддеем Булгариным в его историческом романе «Димитрий Самозванец» вызвало обвинения в плагиате со стороны Пушкина. Пушкин понимал, что Булгарин (или его помощник) не могли самостоятельно найти подобного исторического факта: «Всё это драматический вымысел, а не историческое сказание», – с досадой пишет по этому поводу Пушкин в «Опровержении на критики», составленном для себя в 1830 году списке жалоб [Пушкин 11: 154].

114

Выражение «смешанная трагикомедия» принадлежит Филиппу Сидни. См. два хороших введения в сложную природу жанра: [Hirst 1984; Tragicomedy 1987]. Итальянский драматург, либреттист и теоретик Джованни Баттиста Гварини (1538–1612) опубликовал свой «Compendio della Poesia Tragicomica» в 1601 году

115

Защитники трагикомедии, как правило, с подозрением относятся к утверждению Аристотеля о том, что трагический катарсис на самом деле успокаивает страсти, а не возбуждает их.

116

«Сид» вызвал ожесточенную литературную дискуссию в 1637 году, когда подвергся критике Скюдери за плохие стихи и нарушение единств; Французская Академия была вынуждена вступить в полемику и выступить в роли посредника [Hirst 1984: глава 4 «French seventeenth-century tragicomedy», 48]. Пушкин, безусловно, знал об этих дебатах. В январе 1829 года в сделанных мимоходом замечаниях по поводу «Сида» он сочувственно отзывается о вольностях, которые позволил себе Корнель: «Voyez comme Corneille a bravement mene le Cid. Ha, vous voulez la regie de 24 h<eures>?..» («Посмотрите, как смело Корнель поступил в “Сиде”: “А, вам угодно соблюдать правило о 24 часах?..”») [Пушкин 14: 48, 396] (черновик письма Н. Н. Раевскому-младшему и возможный прообраз предисловия к «Борису Годунову», повторяющий фразу из чернового письма тому же адресату, написанного в июле 1825 года). В пояснениях по поводу «Бориса Годунова» 1828 года: «Заметьте, что в Корнеле вы применений не встречаете…» [Пушкин 1949: 68]. Таким образом, Корнель избегает критики, которой Пушкин щедро подвергает Расина и Мольера.

117

В предисловии к «Истории государства Российского» Карамзин, в частности, наставлял «простого гражданина» читать «Историю», так как «она мирит его с несовершенством видимого порядка вещей… <и> утешает в государственных бедствиях, свидетельствуя, что и прежде бывали подобные, бывали еще ужаснейшие…» [Карамзин 1987:31].

118

Т. А. Вольф в своем переводе [Pushkin 1998:130] неверно передает фразу «Интерес – единство» как «Interest is АН» («Интерес – это всё»).

119

Гринлиф отмечает, что Пушкин испытывал «только презрение» к популярному романтическому прочтению якобы «шекспировской» трагикомедии, которая выводила на сцену «романтического революционного героя, преобразующего судьбу своего народа, – причем она часто принимала форму грубой политической аллегории, маскирующейся под историю» [Гринлиф 2006: 152]. Такой подход пренебрегал подлинными возможностями как драмы, так и истории.

120

Убедительные доводы в пользу этой гипотезы см. в [Baer 1999]. Баер указывает, что Вольтер рекомендовал просто опускать любовную линию в трагедии, тогда как Пушкин более смело продолжал обнажать ее, показывая ее фальшь и подчиняя любовный сюжет политическим целям.

121

Впервые: Tolstoy against Shakespeare (A Theatrical Feud Featuring George Bernard Shaw) 11 Tolstoy and His Problems: Views from the Twentieth Century I Ed. by I. Medzhibovskaya. Evanston: Northwestern University Press, 2019. P. 186–216. Copyright © 2019 by Northwestern University Press. Published 2019. All rights reserved.

122

Объективный обзор драматических предпочтений Толстого дается в [Зверев 2006: 724–726]. Зверев предполагает, что восторг Толстого по поводу «сатирических разоблачений» предвосхищал его более поздний идеал – «возможность единения людей в общем Духовном пространстве, в единомыслии и поиске истины» [Зверев 2006:725].

123

Эти суждения Толстого приводятся в хронологическом порядке по текстам юбилейного издания в начале комментария В. С. Мишина к статье Толстого «О Шекспире и о драме», который для меня здесь служит основным источником. См. [Толстой 35: 680–684]. Д. Гибиан [Gibian 1957: 12–25] приводит этот комментарий из юбилейного издания почти буквально, с некоторыми сокращениями.

124

Здесь и далее ссылки на тексты Толстого даются с указанием номера тома и страницы