– Надо подыскать балласт, чтобы восстановить осадку, – сказал Дориан и приказал начать погрузку слоновой кости и заполнение бочек водой.

После смерти Ясмини у Дориана часто случались приступы глубокой меланхолии. Горе словно преждевременно состарило его. В его рыжей шевелюре и бороде появились новые серебряные пряди, глубокие морщины пересекли лоб. Но теперь, когда у него появилась определенная цель, а Мансур все время был рядом, Дориан будто помолодел и снова был полон энергии и решимости.

Начали грузить на шхуны слоновую кость, припасы и бочки с водой. Бочки для солонины заполнили мясом скота, и корпуса кораблей осели глубже. Дориан и оба капитана: Батула и Кумра – непрерывно следили за осадкой, добиваясь лучшего распределения груза, лучших скорости и управляемости.

– До тех пор, пока не установим новые пушки, придется рассчитывать на скорость, чтобы можно было уйти от врагов. Несмотря на усилия нашего отца и брата Тома двадцать лет назад, в Индийском океане все еще есть пираты.

– Держитесь подальше от африканского побережья, – советовал Том. – Муссон наполнит ваши паруса, и вы сможете перегнать любого пирата.

Все были очень заняты, женщины налаживали хозяйство в новых домах, Том и Джим занимались скотом и лошадьми, Дориан и Мансур готовили к выходу корабли, и дни летели стремительно.

– Не похоже на шесть недель, – сказал Джим Мансуру, когда они вдвоем стояли на берегу и смотрели на шхуны. Реи установлены, экипажи на бортах. Все готово к отплытию во время завтрашнего прилива.

– Только мы успели увидеться, как снова приходится расставаться, – согласился Мансур.

– У меня такое чувство, что на этот раз мы расстаемся надолго, – печально сказал Джим. – Я верю, что за голубым горизонтом тебя ждут приключения и новая жизнь.

– Тебя тоже, Джим. У тебя есть женщина, скоро будет сын, и ты сделал эту землю своей. А я одинок и все еще ищу страну своего сердца.

– Сколько бы лиг моря и суши ни пролегло между нами, душой я всегда буду рядом с тобой, – сказал Джим.

Мансур знал, каких усилий стоило Джиму произнести такие сентиментальные слова. Он крепко обнял брата. Джим так же крепко обнял его в ответ.

Шхуны вышли на рассвете, с приливом. Вся семья собралась на борту «Мести», когда корабли выходили из залива. В миле от берега Дориан положил корабль в дрейф, и Том и Сара, Джим и Луиза спустились в шлюпку и смотрели, как корабли отходят, уменьшаясь на удалении. Наконец они исчезли за горизонтом, и Джим повернул шлюпку к заливу.

Форт без Дориана и Мансура казался опустевшим, и в этот вечер, когда на семейном ужине Сара играла на клавесине, всем очень не хватало замечательных голосов уплывших.

Плавание по Индийскому океану прошло быстро и почти без происшествий. Мансур командовал «Духом», а Дориан «Местью», корабли не разлучались, и муссон щадил их. Помня об угрозах Кайзера донести голландскому губернатору Тринкомали об их преступлениях на мысе Доброй Надежды, они стороной обошли Цейлон и направились к Коромандельскому побережью на юго-востоке Индии, чтобы добраться туда до смены времен года. Не выдавая своей истинной принадлежности, они заходили в соперничающие фактории Англии, Франции и Португалии. Дориан и Мансур одевались как арабы и на публике говорили только по-арабски. В каждом порту Дориан старательно определял спрос на слоновую кость, чтобы не столкнуться с перенасыщением рынка. Торговля шла гораздо лучше, чем они с Томом предполагали. Набив сундуки корабельной казны серебряными рупиями и золотыми мохурами и сохранив при этом четверть запасов слоновой кости, они повернули на юг, обогнули южную оконечность Индии, прошли проливом между Цейлоном и материком, снова повернули вдоль побережья на север и наконец достигли территории Великих Моголов. Здесь, в Бомбее, где помещалась штаб-квартира Английской Ост-Индской компании, и в других западных портах рушащейся империи Великих Моголов они продали остатки слоновой кости.

Некогда могущественная империя, богатейшая и славнейшая из всех, какие знал этот огромный континент, пришла в упадок, пока менее значительные, чем Бабур и Акбар, императоры боролись друг с другом за господство. Несмотря на политические волнения, новое персидское влияние при дворе Дели создавало благоприятный торговый климат. Персы были купцами до мозга костей, и цена на слоновую кость превзошла ту, что была получена в Карнатике.

Теперь у Дориана была возможность перевооружить свои шхуны, заполнить пустые трюмы порохом и снарядами и превратить их из торговых в боевые корабли. Они проплыли еще дальше на север и встали на якорь у дороги на Хайдарабад, где великая индийская река течет в Аравийское море. Дориан и Мансур в сопровождении вооруженного отряда под командованием Батулы сошли на берег. На главном соуке они наняли экипаж и переводчика и отправились в предместья раскинувшегося на большом пространстве, полного людей города. На плоской, лишенной каких-либо примет равнине располагалась металлургическая фабрика одного из самых прославленных во всем Пенджабе и во всей Индии оружейников. Фабрикой владел сикх знатного рода по имени Пандит Сингх.

В течение нескольких следующих недель Дориан и Мансур выбрали из его запасов орудия – по двенадцати на каждый корабль. Все пушки были длинноствольные, калибра четыре дюйма и с длиной ствола одиннадцать футов; они стреляли девятифунтовыми ядрами. При такой длине ствола и относительно малом калибре они стреляли точно и на большое расстояние.

Дориан измерил длину и ширину ствола каждой пушки, чтобы убедиться – одни и те же снаряды подходят ко всем пушкам и в отливке нет никаких погрешностей. Затем, к большому недовольству Пандита Сингха, который отнес это на счет сомнений в его мастерстве, Дориан настоял, чтобы из всех отобранных им пушек выстрелили. Он хотел проверить качество металла. При первом же выстреле два ствола разорвало. Пандит Сингх объяснил, что это никак не связано с его работой и, несомненно, объясняется злым воздействием гоппы, самой вредной разновидности шайтанов.

Дориан заказал местным плотникам оружейные лафеты по собственным чертежам. Затем упряжки буйволов перетащили пушки на этих лафетах к гавани, и наконец орудия переправили в лихтерах на корабли. Пандит Сингх отлил несколько сотен круглых железных ядер, подходящих к новым пушкам, а также большой запас крупной картечи. Он также предоставил порох, поручившись за его качество. Дориан тем не менее открывал и проверял каждый бочонок и отверг половину, прежде чем перевезти остальное на шхуны.

Затем он обратил внимание на внешний вид кораблей – в этих морях он считался почти таким же важным, как вооружение. Он отправил Мансура на берег, и тот закупил на соуках Хайдарабада тюки зеленой и красной ткани лучшего качества. Парусные мастера изготовили из нее великолепные паруса, чтобы заменить поблекшее и рваное парусное вооружение шхун. Портные на соуках получили заказ на пошив соответствующих новым парусам костюмов для экипажей. Результат получился поразительный.

Близкий к Оману Хайдарабад был полон политических и военных слухов. Дориан и Мансур торговались с купцами, пили кофе и слушали сплетни. Дориан узнал, что совет мятежников все еще владеет Маскатом, но калиф Заян аль-Дин укрепил свое положение на Ламу, Занзибаре и в остальных портах Оманской империи. Все говорили, что Заян собирается напасть на Маскат, изгнать бунтовщиков и вернуть себе трон. В этом ему помогают Английская Ост-Индская компания и Блистательная Порта с центром Оттоманской Турецкой империи в Константинополе.