то, что с самого начала знал сам: через шесть, восемь лет придется нам все делать наново, а до тех пор мы должны делать вид, что все хорошо. Думаешь, они бы меня поддержали? Знать, что впереди полная перестройка, и вступать в бой за то, что уже обречено?.. Нет, моя дорогая, усмешечку бы я заслужил, не более. И мне сказали бы: валяй, брат, занимайся, а мы пока отойдем в сторонку и подыщем себе что-нибудь поспокойнее… Так дела не делаются, и я эту лавочку никогда не привел бы в порядок. И не добился бы подъема при всей этой занюханной технологии. Ничего бы не получилось, если бы я выложил карты на стол.

Э в. Ты в этом уверен?

К у р т. Не только что родился.

Э в. А чего хочет Фридель?

К у р т. После известного пленума они все там думают, что Будущее сделает пока передышку и явится лишь тогда, когда мы будем готовы его достойно встретить… (Увидев, что Эв смотрит на него скептически.) Нам же велят не спешить. (Под ее пристальным, неотступным взглядом.) И людей они боятся.

С у. Фридель?.. (Засмеялась недоверчиво.)

К у р т. И этот тоже.

Э в. А ты — нет?.. Ты не боишься?.. Почему же ты держал все в такой строгой тайне — то, что ты собираешься сделать с фабрикой?.. И с ними.

К у р т. Я тебе только что объяснил.

Э в. Не очень убедительно.

К у р т. Что же тебе еще надо знать?.. Мой вариант предусматривает полную перестройку производственного процесса. С новой технологией и, следовательно, новыми профессиями. И с высвобождением большой части нынешней рабочей силы.

Э в. Но…

К у р т. Да-да, большое «но»!.. От жестокой реальности мы бежим в это удобное «но». Как будто этим можно удержать ее от перерастания в неумолимую необходимость.

Э в. Куда денутся люди, которых ты высвободишь?

К у р т. В соседние города, там большой недостаток в рабочей силе.

Э в. Тридцать, сорок километров отсюда…

К у р т. Государственные инстанции были бы своевременно информированы об этом. Подобные вещи не в моей компетенции.

Э в. Ты хочешь их превратить в бродячих рабочих?.. Каждый день два часа трястись в автобусе?

К у р т. Времена домашней индустрии давно прошли.

Э в. Они начали здесь строиться — целый новый квартал домов!

К у р т. Разве я хочу их отнять?

Э в. Курт, целые бригады специализировались, — ты сам этого требовал.

К у р т. Что они, — стали глупее от этого?

Э в. Нет, но ведь они учились для того производства, которое ты, оказывается, давно уже сдал в архив.

К у р т. Это наивный взгляд на вещи.

Э в. А у тебя… циничный взгляд!

С у. Привет!.. И это называется — «брак без ссор»? Теперь я спокойна. Вы — вполне нормальные люди.

Э в (к Су, жестко). Я неспособна, как ты, бесцеремонно рассматривать все лишь с комической стороны. Я чувствую только, что то, что он собирается сделать с людьми и со всем городом, имеет и ко мне отношение. Он может это сделать и со мной.

С у (не понимая). Тут мне недостает какой-то части фильма.

К у р т (к Эв). Ты находишь сегодня удовольствие в том, что идиотски связываешь несовместимые вещи. Я не прячусь от фактов, когда оказываюсь перед ними. Мне не за это платят деньги. В наше время тот, кто хочет хорошо делать свое дело, не должен давать себя обволакивать туманом сентиментальщины.

Э в. Скорей вперед, и ни взгляда по сторонам! Пусть там кто-то подает сигналы бедствия, попав в аварию. Для тебя все это только гонка, и ты впереди, — больше тебя ничего не интересует.

К у р т. Это смешно — полемизировать против объективных закономерностей посредством нравоучений.

Э в. Я знаю, что неспособна следовать за полетом твоих высоких мыслей. У меня уже давно такое чувство, что я стала слишком мала для тебя.

К у р т (к Су). Очень жаль, что мы предстаем перед тобой в таком виде.

Э в (потеряв самообладание). Ты ведь вознесся так высоко, что тебя уже ничего не трогает!.. Да, ты действительно остался один — час назад ты жалобно сетовал на это, но, в сущности, это тебе доставляет удовольствие. Я вообще еще существую для тебя?

К у р т. Ты моя жена.

Э в. Жена директора — вот кто я. Это кое-что другое. (Резко поворачивается, выходит из комнаты.)

Курт смотрит ей вслед; он озадачен. Су эта ссора тоже вывела из равновесия. Оба избегают встречаться взглядом.

С у. Я, пожалуй, пойду…

Курт не отвечает.

Да?

К у р т. Она еще никогда не была такой.

С у. Может, пойти посмотреть, что с ней?

К у р т. Оставь…

С у (помолчав). Придет ли он еще?

Курт пожимает плечами.

Жаль.

К у р т. Да-да… Выпей еще.

С у. Хорошая мысль. А ты — тоже?

Курт кивает, Су подходит к трюмо, наливает два полных бокала, протягивает один Курту. Они молча кивают друг другу, пьют.

Есть тут гостиница?

К у р т. Налей еще.

С у (скептически). Эй, ты!.. (Помедлив, наливает ему.)

К у р т. Пей! (Выпил залпом.) Давай уж сюда. (Отнимает у нее бутылку, притягивает ее руку с пустым бокалом, наливает его дополна.) Вечер, о котором я давно мечтал: после полного успехов и радости творчества рабочего дня отдохнуть в семье и с друзьями. (Пьет из бутылки.) Зачем тебе в гостиницу? Ты можешь остаться здесь. Каждый может остаться здесь, у меня сегодня очень гостеприимный дом. Больше мне все равно нечего предложить. (Подходит к окну, говорит, как бы обращаясь к тем, кто внизу, в городе.) Никакого будущего, никаких перспектив, ничего… Не пяльтесь так на меня! Ваш прославленный герой пришел в негодность, выработался, — только вы этого еще не знаете. У меня был план, но он имел один недостаток, и меня в него ткнули носом за то, что я… вас передвигаю, как пешки. Вы попались на удочку бездушного предпринимателя, но теперь, к счастью, он разоблачен и объявлен банкротом. И все — благодаря Эрлихеру! (Опять тянется к бутылке.)

С у. Кутти!.. Прекрати пить! (Отнимает у него бутылку.) И не кричи так…

К у р т. Боишься, — я разбужу их там?.. Они все равно скоро спляшут на моем трупе, как бы сильно они… ни любили меня — пока еще. Они видели в моих преобразованиях свой «золотой век», и вот теперь наступит тяжелое пробуждение. Завтра утром они узнают, что им больше не платят премиальных за то, что еще вчера называлось высокой производительностью. И все это мне быстренько поставят в вину.

С у. Слушай, не разыгрывай здесь трагических сцен! Тоже мне актер…

К у р т. Банкрот я! (С прокурорским жестом.) Он поставил на карту свою фабрику, играл ва-банк!.. Но карта оказалась бита…

С у. Тогда сделай то, что говорит Эрлихер.

К у р т. Никогда!.. Сделать меркой научно-технического прогресса вечный баланс между «мочь»