Пауля по плечу.) А Пауль… Долго, правда, на бережку стоял, последним прыгнул, но зато первым выплыл — вот он у нас какой, Паульхен!.. И уже сам всем помогал, всех вытаскивал, если кого вниз тянуло, — и меня в том числе.

К у р т (протягивает ему руку). Поздравляю, во всяком случае.

А р т у р. Принято, товарищ директор, хотя мы и не за этим пришли, Пауль и я.

Пауль снова тянет его за рукав, на этот раз уже довольно энергично.

(Отмахиваясь.) Я и за тебя все скажу, Паульхен, — это будет быстрее. (Курту.) С тех пор как вы тут появились и загрузили лавочку, работать стало радостно, а без радости работа — дело мертвое. (К Эв.) Ваш муж, милая женщина, это… (Подбирает подходящее слово, энергично жестикулируя.) Это молот, вот что это такое. Куда он шмякнет, там искры сыплются, — правильно я говорю, Пауль, а?..

Эв смотрит больше на Курта, чем на посетителя; она не спускает взгляда с мужа, как бы ожидая от него каких-то решений.

Увлечь людей — большое дело, сейчас высоко у нас ценится, и за это вам тоже — спасибо. Когда вы за дело взялись, тут оно так пошло, что не участвовать — грех. (Паулю, который снова его украдкой теребит.) Ну, чего тебе, Паульхен?

П а у л ь (тихо, с упреком). Артур!..

А р т у р. Я что — что-нибудь не так говорю?..

П а у л ь (в смятении). Артур… Тут спальня! (Не знает в смущении, куда глаза девать.)

Артур потирает лоб, смотрит на товарища, затем медленно обводит взглядом комнату. Тут его атакует из своего угла Су.

С у (с французским акцентом). Я правильно понять вас, — вы работайт на фабрика наш директор?

Артур отступает на шаг назад, смотрит на нее испытующе, с большим недоверием.

А р т у р. Хотите взять меня на пушку, барышня?

Курт хочет что-то сказать, но Артур делает ему знак и продолжает.

Товарищ директор, и Пауль, и я…

С у. И вы охотно работает на эта фабрика?

А р т у р (снова испытующе посмотрев). А что вам до этого? (Курту.) Какое ей дело?

С у (поспешно). Я из Париж… Я гость у… товарищ директор.

А р т у р. Из Парижа?.. Вот как… (Паулю.) Она из Парижа, Пауль. Из-за границы. Ну что ж… Кто из Парижа, а кто отсюда. (Разглядывает ее.) Макси, значит?

Он имеет в виду ее платье.

Разрешите? (Подходит к ней, нагибается, берет кончик подола в руки и разминает материал между пальцами, сминает его.) Нда, ничего. (Паулю.) Сносно, Паульхен, сносно… (К Су.) В этом мы кое-что понимаем.

Пауль в большом смущении переминается с ноги на ногу.

А что — может, не понимаем мы с тобой?

С у. Скажите мне, — почему вы с охота работайт на эта фабрика?

А р т у р. Я думаю, вам этого не понять. (Курту.) Извините, товарищ директор, может быть, она прогрессивная парижанка, я ведь не знаю.

С у. Ну, так просвещайт меня. Чтобы я поньяла.

А р т у р (Паулю). Просветить я ее должен, — ты слышал? (К Су.) Охотно занялся бы этим, но это быстро не делается…

С у. Долго продолжевается, да? (Подходит к трюмо.)

А р т у р. Месяца полтора хватило бы, мадам. И, конечно уж, эту рясу пришлось бы вам снять. (Паулю.) Шесть недель в нашем цеху, не так ли, Паульхен? (К Су, которая возвращается с бутылкой и двумя бокалами.) Вот тогда уж вы смогли бы рассказать в Париже, что у нас за директор. Народное достояние. Тут уж вы кое-что сварили бы.

С у. Что я сварила бы? (Умело разливает коньяк по бокалам.)

А р т у р. Как он с нами вместе работает. (Берет наполненный бокал.) Мерси. (Паулю.) Тебе больше нельзя! (Пьет.)

С у. Да, я слышала, у вас тут дружная коллектив.

А р т у р. Точно… Коньячок хорош.

С у. И очень большая взаимная доверия, да?

А р т у р (возвращая бокал). Мы ведь — команда, барышня. Труппа. Пауль, что мы за труппа? (Курту.) Объясните ей, товарищ директор. (Паулю.) Ну, пойдем же наконец. Не будем больше мешать… (Тянет его в двери.)

С у. У нас рабочие никогда не знайт, что делайт директор. (Смотрит провоцирующе на Курта.)

А р т у р (остановился). Ну да?.. Вот это новость! Ты слышал, Пауль?.. Дама установила некоторое различие. (К Су.) Продолжайте в том же духе! (Кланяется ей, затем к Эв, Курту.) Завтра утром будем свеженькие как огурчики, товарищ директор. Не беспокойтесь.

П а у л ь  и  А р т у р выходят. С у  устремляется вслед за ними с бутылкой и бокалами в руках.

С у. Я их провожу.

Курт и Эв смотрят друг на друга.

К у р т (после паузы). Вернуть их?

Он говорит это довольно энергично, хотя видно по всему, что он и не думает этого делать.

Они… пьяны…

Э в. Немного. У них есть причина для этого.

Курт пожимает плечами, подходит к окну, смотрит.

Для тебя, впрочем, они вообще… еще не созрели. Чтобы понять твои высокие идеи и планы.

К у р т (помолчав). Я несу ответственность.

Э в. Ты один?

К у р т. В конечном счете — да!

Э в. Ты в этом уверен?

К у р т. У меня достаточно опыта.

Э в. Запутался ты. Совсем помешался… Со своим опытом.

К у р т. Получила удовлетворение?

Эв смотрит на него вопросительно.

К у р т. Когда я тут стоял как мальчишка и не знал, что сказать?.. А что может сказать мальчик, которому дают шоколадку за то, что он паинька, и еще не знают, что он перебил всю посуду? (Подходит к ней.) Тебе было приятно видеть меня таким?

Э в. Ах, Курт… (Отстраняется от него.)

Су появляется в дверях, останавливается, наливает себе коньяк, пьет.

С у (Курту). Я их любезно выпроводила.

Она говорит язвительно, с намеком и вообще очень переменилась в своем поведении. Курт не реагирует на это и, отвернувшись, идет к окну.

Они ушли. Можно уже ничего не опасаться. (Входит в комнату.) Народ отступил. Балдахин над твоим троном еще раз прикрыл тебя от непогоды… Как долго это еще продлится, ты… идол своих поклонников? (С шумом ставит бутылку на трюмо.) Мы снова одни, в узком семейном кругу. Эрлихер не пришел, а эти хотели только сказать «спасибо».

Э в. Су…

С у. Ты не рада?.. Грозу пронесло, трагедия разоблачения не была сыграна. Премьера не состоялась. Пей, Эвелиночка, у тебя есть все основания. Репутация мужа спасена, а значит — и твоя. (Сует ей в руку бокал.) Пей, дорогая, — за то, что и твой всего лишь стандартная продукция фабричного пошива. Когда-то ведь ты должна была это узнать, — так почему же не сегодня? (Сбрасывает с ног туфли.) Налей себе еще, Эвелинхен, — так все легче переваривается. Хоронить