стран и меньшинств на Ближнем Востоке и его периферии. Особое место в этой концепции занимали христиане Ливана, которым якобы грозило уничтожение со стороны их арабских и мусульманских противников. Бегин был полон решимости не повторять ошибок Мюнхенской конференции сентября 1938 года, на которой Великобритания и Франция бросили Чехословакию на произвол судьбы. Бегин сравнивал Израиль с западными державами, маронитов - с чехами, а сирийцев и палестинцев - с нацистской Германией. Он считал, что Израиль обязан защищать своих маронитских союзников. В то же время он считал необходимым вести войну против ООП из-за нападений, которые она совершала через границу с Ливаном. По его мнению, ответные действия были недостаточны: Израиль должен был захватить инициативу, уничтожить партизанские базы на юге Ливана и вытеснить партизан на север страны, как можно дальше от израильской границы. Такова была основная концепция, определявшая цели, которые Бегин надеялся достичь вторжением в Ливан.

Однако реальной движущей силой израильского вторжения в Ливан был Ариэль Шарон, цели которого были гораздо более амбициозными и далеко идущими. С первого дня работы в Министерстве обороны Шарон начал планировать вторжение в Ливан. Он разработал так называемый "большой план" использования военной мощи Израиля для установления политической гегемонии на Ближнем Востоке. Первой целью плана Шарона было уничтожение военной инфраструктуры ООП в Ливане и подрыв ее как политической организации. Вторая цель заключалась в установлении нового политического порядка в Ливане путем оказания помощи маронитским друзьям Израиля во главе с Баширом Гемайелем в формировании правительства, которое должно было пойти на подписание мирного договора с Израилем. Для этого, в-третьих, необходимо было изгнать сирийские войска из Ливана или, по крайней мере, серьезно ослабить сирийское присутствие в стране. По большому замыслу Шарона, война в Ливане должна была изменить ситуацию не только в Ливане, но и на всем Ближнем Востоке. Уничтожение ООП должно было сломать хребет палестинскому национализму и способствовать поглощению Западного берега в составе Большого Израиля. В результате притока палестинцев из Ливана и с Западного берега в Иорданию Хашимитская монархия будет сметена, а Восточный берег превратится в палестинское государство. Шарон полагал, что превращение Иордании в палестинское государство положит конец международному давлению на Израиль, вынуждающему его уйти с Западного берега. Бегин не был посвящен во все аспекты амбициозного геополитического сценария Шарона, но их объединяло желание действовать против ООП в Ливане.

Начальник генштаба Рафаэль Эйтан был еще одним горячим сторонником военных действий против ООП. ЦАХАЛ подготовил планы вторжения, получившего кодовое название "Операция "Сосны"", в двух вариантах - "малом" и "большом". Операция "Малые сосны" предусматривала вытеснение партизан с юга Ливана. Операция "Большие сосны" предусматривала наступление до шоссе Бейрут - Дамаск, высадку морского десанта с целью окружения Бейрута и возможность высадки десанта в Джуние для соединения с христианскими силами на севере. Конечной целью операции было уничтожение командных центров и инфраструктуры ООП по всему Ливану, включая Бейрут. Впервые вопрос об операции "Большие сосны" был вынесен на рассмотрение кабинета министров 20 декабря 1981 г., вскоре после аннексии Голанских высот. Именно на этом заседании Бегин доложил американскому послу о своих язвительных комментариях по поводу приостановки действия соглашения о стратегическом сотрудничестве. Министры еще не успели оправиться от шока, когда Бегин во второй раз удивил их, представив план начала войны в Ливане. Шарон объяснил, что речь идет не о столкновении с сирийцами на Голанских высотах, а о том, чтобы воспользоваться возможностью достичь своих стратегических целей в Ливане. "Если сирийцы что-то начнут, - сказал он, - мы ответим в Ливане и решим проблему там". Затем Эйтан представил с помощью карты оперативный план выхода к Бейруту и далее. Министры были поражены масштабами предлагаемой операции, и некоторые из них высказались против. Бегин резко прекратил обсуждение, не поставив предложение на голосование, когда стало ясно, что оно будет провалено подавляющим большинством голосов.

Поняв, что шансов убедить кабинет министров одобрить широкомасштабную операцию в Ливане нет, Шарон и Эйтан перешли к другой тактике. Они стали представлять кабинету ограниченные предложения по бомбардировкам объектов ООП в Ливане, рассчитывая, что в ответ боевики начнут обстреливать ракетами "катюша" северные поселения Израиля и это заставит кабинет одобрить более жесткие меры. Идея заключалась в поэтапной реализации операции "Большие сосны" путем манипулирования провокациями противника и ответными действиями Израиля. В результате такой тактики в кабинете министров произошел ряд столкновений. Министры, выступавшие против войны в Ливане, выступали против более скромных предложений о бомбардировках Ливана, поскольку понимали, к чему эти предложения могут привести.

Шарона не остановили ни подготовка к войне, ни контакты с маронитами. Марониты не были единой группой. Они были разделены на различные ополчения, возглавляемые соперничающими военачальниками; семейные узы были для них важнее религии. Среди этих военизированных формирований наиболее тесные связи с Израилем имела "Фаланга", созданная в 1936 году Пьером Гемайелем по образцу нацистского молодежного движения. В январе 1982 г. Шарон с согласия премьер-министра тайно посетил Бейрут, где встретился с Баширом Гемайелем, чтобы оценить, чего можно ожидать от "Фаланги" в случае войны. На этой встрече прямо говорилось о захвате Бейрута и обсуждалось разделение труда между Израилем и "Фалангой". 16 февраля Бегин принял в Иерусалиме самого Башира Гемайеля. На этой встрече Бегин заявил, что Израиль войдет в Ливан, если террористическая деятельность будет продолжаться, и что в этом случае его войска будут продвигаться на север, насколько это возможно.

Отношения с Баширом Гемайелем и "Фалангой" всегда носили противоречивый характер. Оперативники "Моссада", которые развивали эти отношения и получали удовольствие от личного контакта, в целом положительно оценивали политическую надежность и военный потенциал "Фаланги". У военной разведки были серьезные сомнения по обоим пунктам. Эксперты ЦАХАЛа с самого начала отнеслись к этим отношениям прохладно и регулярно вскрывали недостатки "Фаланги". В отличие от Моссада, они не рассматривали "Фалангу" как актив и не доверяли ее лидерам. Директор военной разведки генерал-майор Иегошуа Сагуй был убежден, что даже если Гемайель будет избран президентом Ливана, он повернется лицом к арабскому миру. Сагуй неоднократно предупреждал своих начальников, что Гемайель пытается использовать Израиль только в своих целях и что, учитывая тесные связи Ливана с арабским миром, он не сможет заключить мир с Израилем.

На встрече с Бегином в апреле 1982 г. руководители разведки недвусмысленно предостерегли министров от попытки обеспечить избрание Башира Джемайеля на пост президента. В этом случае глава "Моссада" генерал Ицхак Хофи встал на сторону Сагуя. Оба они предостерегали от предположений, что можно организовать избрание Джемайеля с помощью добрых услуг ЦАХАЛа, а через несколько недель