Паулсон и Бурундук тоже не отставали от товарищей.

— Садись на меня! — завопил кентавр Элбрайну. — Нужно пробиться к пленникам!

Пока ничего не получится, подумал тот, глядя на жалкую группу людей и плотное кольцо гоблинов вокруг них. Он молился, чтобы Эвелин и Пони успели вовремя справиться со своей задачей, от всей души надеясь, что не подвел товарищей, так неожиданно кинувшись в бой.

Эвелин почти не замечал, что именно происходит на поле боя. Как только Пони поплыла по воздуху в направлении пленников, он поискал взглядом место, где бы укрыться, но, к сожалению, выбирать особенно было некогда. Крепко сжимая в руке гематит, он заметил группу берез и плюхнулся среди них.

Не успело еще его крупное тело коснуться земли, как дух уже выскользнул наружу. Пролетел мимо Джуравиля — восприимчивый эльф почувствовал это, хотя дух, конечно, был невидим, — мимо Паулсона с Бурундуком, мимо кентавра, Элбрайна и охраняющих пленников гоблинов. Один из них явно был тут за старшего. Эвелин метнулся к нему и попытался завладеть его телом.

Это всегда было делом нелегким и даже опасным, однако в целом мире никто лучше Эвелина Десбриса не умел использовать волшебную силу магических камней; к тому же сейчас от него зависела жизнь множества людей.

Почти сразу же изгнав из тела дух главаря гоблинов, он продолжал лающим голосом выкрикивать команды, но теперь они никакого отношения к расправе над пленниками не имели.

— Бегите! — закричал он, обращаясь к гоблинам. — Бегите в лес! Прочь, прочь отсюда!

Многие так и сделали, от всей души желая убраться с пути охваченного яростью Защитника и воодушевленного битвой кентавра.

Другие, однако, никак не хотели покидать поле боя, не пролив человеческой крови.

Пони заметила двоих таких, которые сначала побежали, но потом внезапно повернули назад. Это оказалось очень трудно — одновременно использовать силу малахита, чтобы продолжать парить в воздухе, и попытаться пробудить к жизни магию графита.

Это оказалось не только трудно, но и невозможно. Она «упустила» малахит и с высоты десять футов рухнула на землю, прямо посреди ошарашенных гоблинов.

Они завопили, Пони вскрикнула. Однако не успели они наброситься на нее, как она «достучалась» наконец до графита. Возникла ослепительная вспышка, сопровождаемая громким треском, и два гоблина рухнули замертво.

— Оставь в покое женщину! — закричал «главарь гоблинов» одному из своих приспешников, который бросился было к Пони.

Тут Эвелину пришла в голову новая идея. Используя связь со своим собственным физическим телом, он быстро активизировал зажатый в его руке второй камень, и рука гоблина, в тело которого он вселился, превратилась в тигриную лапу.

— Хо, хо, знай наших! — завопил «главарь гоблинов». — Получилось!

Так оно и было, но потребовавшееся для этого напряжение оказалось велико, слишком велико; почти сразу же концентрация Эвелина рассеялась, его дух выскользнул из тела гоблина и полетел обратно к своему телу, покоящемуся среди берез. Однако прежде чем это произошло, он последним невероятным усилием воли заставил гоблина вцепиться тигриной лапой себе в лицо. Едва снова обретя власть над своим телом, главарь гоблинов обнаружил, что его рука — или по крайней мере то, что он ощущал как свою руку — с яростью раздирает его же самого!

Удивленный, сбитый с толку гоблин зашатался и второй, нормальной, рукой схватился за израненное лицо. Удивление сменилось ужасом и дикой болью, он рухнул на землю рядом с Пони, и она вонзила меч прямо ему в грудь.

Повернувшись к пленникам, она закричала, чтобы они бежали к лесу. Большинство так и сделали, но некоторые остались. Судя по скорбным лицам, гоблины убили их родных и близких, и эти люди жаждали рассчитаться с ними. Подобрав оружие мертвых гоблинов, просто булыжники и палки, а то и просто с голыми руками, они бросились в бой.

Развязка наступила спустя несколько минут. Более двадцати гоблинов погибли, остальные рассыпались по лесу. Несколько человек были ранены. Ранен был и кентавр, хотя он не обращал никакого внимания на свои синяки и порезы. Нетвердо ступая, подошел Эвелин, терзаемый ужасной головной болью. Тем не менее он тут же с помощью гематита принялся исцелять раны пострадавших.

Элбрайн окликнул Паулсона, Бурундука, Джуравиля и вместе с ними отправился посмотреть, не собираются ли гоблины снова напасть на них.

Они рыскали по лесу около часа, но нашли лишь двух гоблинов, спрятавшихся в кустах, и третьего, который, видимо, помешался умом, потому что кругами бегал на одном месте, ни на что не обращая внимания.

В итоге засада удалась на славу, и пленники оказались на свободе, что, однако, породило новую проблему: теперь нужно было позаботиться об их судьбе.

— Белстер наверняка уже ушел далеко на юг, — рассуждал Эвелин. — Даже если я свяжусь с ним с помощью камней, как мы доставим к нему людей?

— Они народ крепкий, — заметила Пони, — но вот только опыта в борьбе с гоблинами у них маловато. — Паулсон искоса бросил на нее недоверчивый взгляд; он-то знал, что им часто приходилось сражаться с мерзкими тварями. — Я имею в виду, с этими гоблинами, — поправилась она. — Понадобятся дни, а может, и недели, чтобы научить их самостоятельно прятаться от всех этих монстров.

Внимательно выслушав, Элбрайн посмотрел на трапперов.

Паулсон правильно понял его взгляд. Они с Бурундуком пошли с Элбрайном добровольно, а теперь он собирался взвалить на них новую ношу. Он хотел, чтобы они отвели несчастных на юг, зная, что ни Паулсону, ни Бурундуку эта идея не придется по вкусу; слишком свежа была боль потери друга. И все же Элбрайн верил, что они не откажутся — ради беженцев! Эта мысль задела какие-то очень глубокие струны в душе Паулсона; впервые за много лет он почувствовал себя неотъемлемой частью тесного круга единомышленников и даже друзей.

— Есть и другой выход, — внезапно заявил Джуравиль с низкой ветки ближайшего дерева.

Он старался все время держаться в тени, чтобы не пугать беженцев. Хватит с них и кентавра; своим присутствием тот нервировал их почти так же, как и гоблины.

Все взгляды обратились к эльфу. Свесив ноги, он непринужденно сидел на ветке.

— Есть одно место не так далеко отсюда, где эти люди найдут надежное убежище, — закончил эльф.

Все с надеждой закивали в ответ — все, кроме Элбрайна. Только он один почувствовал в тоне Джуравиля нечто такое, что заставило его понять — речь идет о совершенно особенном месте. Он вспомнил, как впервые покинул Облачный Лес и отправился в Дундалис. Тогда он пересекал Вересковую Пустошь, двигаясь на запад. Сейчас они тоже находились к западу от Вересковой Пустоши, хотя и значительно дальше к северу.

— Мы можем отвести их туда и продолжить путь, — сказала Пони.

— Не «мы», а я один, — поправил ее Джуравиль. — Это место находится примерно в неделе пути отсюда.