Готра — по меркам гоблинов, явно не дурак — хотел изложить свою точку зрения, обосновав ее логически, но вместо этого с его губ сорвался вопль боли, когда демон протянул руку и схватил его за голову. Злобно улыбаясь, Бестесбулзибар поднял другую руку, чтобы все могли видеть ее. Внезапно один из его пальцев удлинился, превратившись в ужасного вида коготь. Этим когтем он царапнул несчастного гоблина, исторгнув из его груди душераздирающий крик, и отшвырнул в сторону.

Готра посмотрел на кровавую линию, разорвавшую его тело от горла до промежности, поднял взгляд на своего господина…

Бестесбулзибар щелкнул пальцами, и, подчиняясь магическому воздействию, кожа гоблина целиком и полностью сползла с его тела, как будто демон помог ему освободиться от одежды. То, что осталось от Готры, содрогнулось и испустило дух.

В полной тишине зверь сожрал кожу гоблина.

— Кто был помощником Улг Тик’нарна? — спросил он.

После мгновенного замешательства из рядов воинов, в благоговейном ужасе застывших вокруг своего господина, вперед вытолкнули дрожащего поври.

— Имя?

— Коз… — слова застряли у испуганного поври в горле.

— Коз-козио Бегулне, — ответил за него Мейер Дик.

— И что думает Коз-козио Бегулне по поводу этой проблемы? — спросил демон.

— Он хочет, чтобы мы как можно быстрее продвигались на юг, — уверенно заявил Мейер Дек. Это была ложь, но великана вполне устроило бы, если бы Коз-козио, личность довольно слабая, оказался во главе военных сил поври. — А что касается всех этих жалких людишек, пытающихся нам помешать, то он считает, что нужно раз и навсегда разделаться с ними, чтобы путь для нас был открыт.

Демон кивнул, по-видимому, удовлетворенный, и Коз-козио слегка подтянулся.

— Теперь ты командир поври, Коз-козио Бегулне, — провозгласил Бестесбулзибар. — И вместе с Мейер Деком вы примете на себя командование гоблинами, пока не будет найдена замена Готре. Учтите, мои генералы — чтобы к середине лета все наши силы были переброшены к Палмарису, и если у меня возникнет необходимость увидеться с вами до этого, то вас ждет судьба Готры!

Расправив могучие крылья и с помощью магии заставив пламя лагерного костра взметнуться высоко в ночное небо, демон улетел, чтобы ознакомиться с тем, как обстоят дела в других захваченных деревнях, и собственными глазами увидеть безостановочный поток своих доблестных сил, текущий на юг. Когда с этим было покончено и деревня На-Краю-Земли осталась позади, зверь повернул на север, рассчитывая пролететь низко над самым последним караваном, подбодрить своих верных слуг и одновременно нагнать на них страху.

Однако что-то отвлекло его внимание — ощущение чьего-то присутствия, не испытанное уже на протяжении многих столетий. Спустившись пониже, он принялся описывать медленные круги, обшаривая местность острым взглядом, прислушиваясь к каждому звуку.

Где-то тут находится эльф, понял Бестесбулзибар. Тол’алфар, один из его самых древних и ненавистных врагов.

Ночь была тиха и прекрасна. Время от времени по небу пробегали редкие облака, но они почти не затмевали сверкающих чистым блеском звезд. Всюду ощущался запах весны — запах новой жизни.

Все это лишь обман, понимал Элбрайн. Запах новой жизни скоро станет неразличим за зловонием гоблинов, поври, великанов и, главное, смерти. Вся эта безмятежность рухнет под тяжкой поступью марширующих орд, щелканьем кнутов поври, грохотом катящихся боевых машин.

Жестокий, безжалостный обман — спокойствие, безмятежность, весенний ветерок.

Движение в стороне отвлекло внимание Элбрайна, но он не стал хвататься за оружие, узнав легкие, грациозные шаги и запах — еле различимый аромат, как будто принесенный ветром с далекого поля цветов — дорогой его сердцу женщины. Из-за кустов вышла Пони в одной лишь шелковой ночной рубашке, не достающей ей до колен. Обрамляющие прекрасное лицо распущенные волосы придавали ее облику чувственность; при виде густой пряди, обернувшейся вокруг шеи, сердце Элбрайна бешено заколотилось.

Она посмотрела на него, улыбнулась, обхватила себя руками, защищаясь от ветра, и подняла взгляд к небу.

— Как мог я пойти на такой риск — взять тебя с собой? — сказал Элбрайн, придвигаясь к Пони и мягко кладя руку ей на плечо.

Она склонила голову к этой руке и прислонилась к Элбрайну.

— Как мог ты остановить меня?

Он негромко рассмеялся, обнял Пони и поцеловал ее. Действительно, как? Ее свободный дух, как всегда, вызывал лишь восхищение. Если бы у него хотя бы в мыслях возникло желание подчинить ее себе, это, скорее всего, свидетельствовало бы о том, что он не любит ее по-настоящему; ведь сама попытка взнуздать Пони означала бы желание сломить ее свободный дух, который так привлекал Элбрайна. Ее сердце принадлежало ему, но воля была свободна. Помешать ей отправиться с ними можно было, наверно, единственным способом — ударом свалить с ног, а когда она потеряет сознание, связать!

Элбрайн устремил на нее долгий нежный взгляд. Внезапно перед его внутренним взором возник образ мертвой Пони с копьем в груди. Чтобы избавиться от этого наваждения, он посмотрел на звезды, спрашивая себя, что с ним станется, если что-нибудь случится с Пони.

Ее рука погладила его по щеке; потом нажим стал сильнее — она пыталась повернуть Элбрайна лицом к себе.

— Вспомни, мы оба в опасности. Я могу погибнуть, да, но и ты тоже.

— С чего это тебе вздумалось говорить о таких ужасах?

— Потому что это возможно. Я не хочу жить в мире, в котором царствует демон; лучше умереть, — ее губы мягко коснулись щеки Элбрайна. — Лучше умереть рядом с тобой.

Он снова отвернулся, не в силах обсуждать такие вещи. Однако движением руки Пони еще раз настойчиво заставила его повернуться к себе. Лицо ее внезапно словно окаменело, выражение нежности и размягченности растаяло без следа.

— Я воин и сражалась всю свою жизнь, с того самого дня, как покинула разрушенный Дундалис. У меня тоже есть чувство долга, не слабее твоего.

— Конечно.

— И если мне суждено умереть, то я предпочитаю, чтобы это произошло в бою, — продолжала она сквозь стиснутые зубы. — Я воин, любовь моя! Не лишай меня возможности умереть достойно!

— Я предпочел бы прожить вместе с тобой еще сотню лет, — с беспомощной улыбкой ответил Элбрайн.

Пони погладила его по лицу и почувствовала покалывание отросшей за несколько дней щетины.

— Почему бы тебе, любовь моя, не использовать прекрасный эльфийский меч для того, чтобы побриться. А то, боюсь, ты поцарапаешь мне все лицо.

— И не только лицо.

Он развернул Пони к себе и провел щетинистым лицом по ее подбородку и шее.

Она откинулась назад, продолжая прижиматься к нему. Внезапно улыбка исчезла из их глаз, сменившись отчетливым пониманием того, как мало, может быть, им отпущено времени, как близок ужасный конец. Пони снова поцеловала его, на этот раз с большей страстью, ее руки зарылись в его густые волосы, притягивая Элбрайна все ближе, ближе…