Влора ждала на нижней площадке лестницы.

– Где мои пороховые маги? – спросил он.

– Ждут на заброшенной фабрике в четверти мили отсюда.

Тамас знаком приказал Влоре следовать за ним. Он осмотрел улицу возле часовни, пересек ее и отправился в Мучной квартал. Земля, размокшая от дождя, превратилась в пузырящуюся смесь жидкой грязи и мусора. Они несколько раз сворачивали в переулки, чтобы избежать кезанских патрулей, а затем зашли в здание большой фабрики.

Возле дверей стояли двое деливских партизан. Они позволили Тамасу пройти, с подозрением посмотрев на Влору и Олема. Фельдмаршал поднялся по лестнице на второй этаж.

Демасолин сидел за столом, просматривая донесения, рядом стояли несколько его капитанов и разведчиков. Он поднял голову, когда вошел Тамас, но не приветствовал его.

Фельдмаршал пересчитал людей в комнате, на случай если дело дойдет до схватки. Шестеро.

Тамас снял перчатки и бросил на стол, чтобы привлечь внимание.

– Почему вы не сказали мне про армию? – потребовал ответа он.

Демасолин снова поднял голову:

– Какую армию?

– Не стройте из себя невинность. Весь город заполнен вашими шпионами. Мне известно, что ваши люди постоянно приходят и уходят. А деливская армия – на расстоянии чуть больше дневного перехода отсюда.

– Вам не обязательно было это знать.

Демасолин вернулся к чтению донесений.

Тамас оперся руками о стол и наклонился к Демасолину так, что между их лицами осталось не больше нескольких дюймов.

– Хотите продолжить дуэль? Надеетесь, что нога снова меня подведет? Вы поставили под удар всю мою армию.

За спиной у Тамаса скрипнул пол: подчиненные Демасолина обеспокоенно шевельнулись. Если начнется драка, фельдмаршал оставит их Олему и Влоре.

Демасолин перевернул рапорт и положил на стол. Затем откинулся на стуле, его пальцы медленно потянулись к шпаге на бедре.

– Если кезанцы узнают об этом, а они обязательно узнают, – добавил Тамас, – то сегодня же ночью подожгут город и к утру уйдут отсюда.

– Они не смогут его поджечь в такую погоду.

– Никслаус найдет способ. Они оставят в городе только трупы, а моя армия окажется виноватой, потому что любой, кто переживет эту резню, скажет, что это сделали адроанцы. Никому не станет лучше оттого, что ваш король нападет на мою армию. Вы хотите рискнуть жизнями всех горожан и сотен деливских солдат только потому, что считаете меня мясником?

Тянувшиеся к шпаге пальцы Демасолина замерли.

– Сегодня вечером мы начнем действовать. Как только стемнеет.

– Вы узнали, куда перевели заключенных?

– Да, узнал.

Тамас прикусил язык. Сколько времени Демасолин скрывал эту информацию?

– Вы сможете отвлечь их? – задал следующий вопрос Тамас.

– Нет, – заявил Демасолин. – У вас там всего один человек, а у меня – десятки. Включая моего брата. Я отправлюсь за ними, а вы обеспечите отвлекающий маневр.

– Где их держат?

– Не думаю, что вам обязательно это знать.

Тамасу ужасно хотелось протянуть руки через стол и задушить Демасолина. Но он сомневался, стоит ли затевать драку именно сейчас, и к тому же опасался, что нога может снова его подвести. Он и так сегодня найдет кого задушить.

Демасолин разложил на столе карту города:

– Главные городские казармы здесь. В них размещено приблизительно двести солдат. Подберитесь к ним и взорвите их пороховые запасы. Тогда все кезанцы, кто окажется в полумиле от взрыва, сбегутся туда.

Тамас развернул карту так, чтобы южная окраина города оказалась ближе к нему. Он пробежался взглядом по отметкам, затем пальцами замерил расстояние и сделал кое-какие вычисления в уме.

– Нет, – решил он. – Вы уже попробовали это сделать. Но ваше вчерашнее нападение не удалось. Кто-то передает информацию кезанцам. Они будут готовы к вашей атаке на тюрьму и к моей – на казармы.

– Что еще мы можем сделать? Я не знаю, кто этот проклятый предатель.

– Вы хотите отвлекающий маневр? Я вам его устрою. Этот генерал Солкин – он остановился в доме губернатора, правильно?

– Да, – нерешительно подтвердил Демасолин.

– И он все еще там?

– Да, час назад был там.

– Скажите вашим шпионам, что фельдмаршал Тамас собирается убить Солкина.

– И чем это нам поможет?

– Солкин – это герцог Никслаус, которому я отрубил его обагренные кровью руки. Если он узнает, что я в городе, то сразу забудет обо всем остальном.

– Тогда вы попадете в ловушку. – Демасолин поднял руку. – Не поймите меня превратно. Если вы сегодня умрете, мир станет чище. Но если он убьет вас раньше времени, этот город может погибнуть вместе с вами.

Тамас провел пальцем по карте, запоминая расположение улиц.

– Я уже дважды попадал в его ловушки. И не собираюсь повторять это. Впрочем, сделайте мне одолжение… не сообщайте вашим людям эту информацию до шести часов вечера.

– Вы не объясните мне, как собираетесь избежать ловушки?

Тамас рассеянно постучал пальцами по карте.

– Не думаю, что вам обязательно это знать. Запомните – не раньше шести часов. Я покончу с этим ублюдком раз и навсегда.

Избиение продолжалось всю ночь.

Таниэля колотили дубинками и кулаками. Временами он приходил в себя, но бо́льшую часть времени, по милосердию судьбы, находился без сознания. Наконец его вынесли наружу, и Таниэль ощутил кожей прохладу ночного воздуха. Сквозь кровавые круги перед глазами он различил, что солнце едва коснулось вершин гор на востоке.

Светает.

Возможно, Ка-Поэль уже мертва.

Ноги Таниэля волочились по земле, пока светочи тащили его через кезанский лагерь. Он слышал шум тысяч голосов, а также звуки подготовки к завтраку. Знают ли эти люди, кто он такой? Волнует ли это кого-нибудь?

Его бросили прямо на землю, и Таниэль со стоном упал лицом в грязь. Все тело было изломано, охранники избили его до полусмерти. Через день-другой он превратился бы в один огромный синяк. Если бы дожил до этого.

Таниэль провел языком по нёбу и удивился: зубы остались целы. Значит, защита Ка-Поэль еще действует? Мешает сломать ему кости? Похоже, ребра все-таки сломаны, но Таниэль сомневался, хватит ли у него сил, чтобы это проверить.

Он открыл глаза. Вокруг суетились люди. Целое море ног.

– Раз-два, взяли! Раз-два, взяли!

Эти слова повторялись снова и снова. Что они делают?