— Спорим на сто золотых, что я выиграю?

Гил, не отвечая, пришпорил регарда и, уже оторвавшись на несколько десятков саженей, выкрикнул:

— Готовь двести, венценосная башка!

Я похлопал Шера по шее и заговорщически ему подмигнул:

— Спасем Вилею от разорения, а, друг?

Регард понятливо прижал уши и понесся вскачь.

Путь до Эскалиола занял две недели. При желании добрались бы и за пять дней, но по дороге и впрямь подвернулось несколько любопытных подработок, а в одной из таверн Гил так удачно выступил, что его упросили остаться еще на три дня, а мне пришлось стать охранником местной знаменитости, за что я стребовал с полуэльфа тридцать золотых, которые он мне, конечно, не отдал, но теперь не он припоминал мне спасенную жизнь, а я ему. А гонку до границы выиграли мы с Шером, облегчив таким образом участь вилейской казны.

Спустя пару дней после того, как мы покинули Вилею, меня нашло письмо Рена, сообщавшего, что они благополучно вернулись в Варсак, более того, он оказался единственным наследником своего безвременно почившего брата, так что к нему перешли все его владения. Оборотень также сообщал, что Арену он уничтожил, а Севриль находится в положении, так что мне была предложена роль покровителя младенца. Я с содроганием представил себе необходимость ехать в Варсак и вежливо отказался. Туда меня не затащат еще лет пятьдесят точно. Разве только на случайном корабле и в цепях.

После въезда в город Гил меня покинул. Я собирался остановиться в здании эльфийского посольства и уладить несколько местных дел, раз уж Марину пришлось временно вернуться в Вилею, а полуэльф заявил, что снова эту скуку он терпеть не намерен, да и у него тут есть пара несведенных счетов. Я лишь выразил надежду, что в крайнем случае дорогу до талионского дворца он найдет.

Полуэльф усмехнулся и пожал мне руку. Затем наклонился, чтобы поправить шнуровку на сапоге, и из-за ворота рубашки выскользнул светло-коричневый corali-капелька на простом веревочном шнурке. Гил поспешно заправил его обратно и исчез в толпе, махнув мне рукой на прощание.

А я первым делом направился не в посольство и не в Академию, а на улицу магов. Время было позднее, и я надеялся застать Мефисто Феля дома. Мне повезло, одно из окон на втором этаже, как когда-то, светилось желтым. Я даже замер на несколько мгновений. Удивительно, сколько всего случилось с тех пор, как мы с Полли вломились в этот дом «убивать» декана Академии.

Мое появление не осталось незамеченным. Ни с того ни с сего ворота (а вот через них входить мне еще не доводилось!) приглашающе распахнулись сами собой.

Маг встретил меня на лестнице.

— Добрый вечер, Dan’elle, — хитро улыбнулся он.

— Добрый, — я вернул улыбку. — И давно вы знаете?

— На самом деле не так давно, как мне хотелось бы, но к вашему сегодняшнему визиту я был готов.

Он пригласил меня в гостиную, где мы привычно устроились за чашечкой чая. Я покосился на пирожные, вспомнил Полли и невольно снова улыбнулся, представляя скорую встречу с недоразумением.

— Я хотел поблагодарить вас за помощь. Неизвестно, как бы все обернулось, если бы не ваши люди.

— О, я подумал, что благодарность вилейского наследника престола стоит потраченных на пересылку людей усилий. Так что мотивы мои были исключительно корыстные. Однако и мне есть за что вас благодарить. Не знаю, каким мистическим образом карты из Лерна попали к вам в руки, но то, что вы переслали их мне, немало меня выручило.

Я поспешно отхлебнул чая, чтобы скрыть смех и не объяснять, каким именно был этот «мистический образ».

— Что привело вас в Эскалиол, Dan’elle? Мне казалось, у вас в Вилее сейчас немало дел…

— Полли. Я обещал забрать ее из Академии на каникулы.

— Девочке повезло с покровителем, — как-то немного странно и неприятно усмехнулся маг.

— Я ей не покровитель. А друг.

Мефисто поспешно отвел глаза.

— В первый день зимы в полдень открываются ворота школы, и выпускают учеников, все преподаватели при этом присутствуют, так что я думаю, мы с вами еще увидимся, хотя бы там.

Мы поболтали немного о том о сем, а затем я решил откланяться.

— Если я чем-то могу вам помочь, обращайтесь, Dan’elle.

Я вытащил из-за ворота кошачий знак и качнул им в воздухе.

— Вы тоже, Черный Кот.[56]

— Вы меня раскусили. — Маг развел руками. — Значит, вы не планируете нас покидать, несмотря на изменившиеся обстоятельства?

— Ну я же заплатил взнос, — хмыкнул я.

На том и распрощались.

А выйдя из ворот, я нос к носу столкнулся с… Киа. Мы синхронно удивленно подняли брови и выпалили:

— А ты что тут делаешь?

— Я думал, ты вернулась в Аркхарию!

— А я думала, ты стал послушным мальчиком и перестал убегать из дома. У меня тут задание.

— А у меня дела.

— Мир тесен. — Стражница усмехнулась и вдруг покосилась на соседний дом, где засветились окна. — Прости, высочество, но мне пора. Еще встретимся!

И она поспешно зашагала к приоткрытым дверям.

— Да уж, мир тесен, — усмехнулся я, когда вампирка, не оборачиваясь, помахала мне рукой.

Первый день зимы выдался по-настоящему зимним. Ночь на удивление расщедрилась на легкий снежок, укрывший дома и дороги искрящейся пуховой шалью. В элитном районе, где располагалось посольство, люди рано не поднимались, так что усыпанную снежными блестками землю еще не успели исколесить десятки телег и истоптать сотни ног.

Снег непривычно хрустел под ногами. Последние несколько зим в Вилее были на редкость дождливыми, а мороз цеплялся за щеки и пальцы, так что я нахохлился и засунул нос в шарф, а руки в карманы. До открытия ворот Академии оставалось еще несколько весок, но мне почему-то не сиделось в четырех стенах.

За очередным поворотом меня привлек шум и гомон. Я и забыл, что первый день зимы — начало Большой Ярмарки. От нечего делать я заглянул и туда. Покупателей пока было относительно немного, зато торговцы, установившие свои лотки затемно, уже вовсю зазывали покупателей.

— Гномий хруста-а-а-аль, чистейший гномий хруста-а-а-аль… — голос показался мне смутно знакомым.

Я прибавил шаг и через несколько шагов понял, что не ошибся, усмехнулся в шарф и приблизился к прилавку. Гномий горный хрусталь и впрямь оказался выше всяких похвал. Он словно выхватывал из воздуха солнечные лучи, чтобы выпустить их потом всеми цветами радуги в изгибах и преломлениях. Особенно мне понравились браслеты из мелких искрящихся бусин.

— Господин желает что-либо приобрести? В подарок или для себя? — Купец Патриций Монтус, безвинно «убиенный» мной в Квирине, накинулся на меня с рвением акулы.