Это постановление вышло в свет не слишком быстро — 18 июля 1870 года, на следующий день прозвучало объявление франко-прусской войны, и немедленный вывод из Рима французских войск (после чего итальянцы немедленно заняли город) положил отчасти внезапный конец собору.

* * *

Конец 1866 года застал Гарибальди за подготовкой марша на Рим; он даже выпустил прокламацию, призывавшую всех свободолюбивых римлян поднять восстание против папы. Так как Сентябрьская конвенция должна была оставаться в силе еще четыре года, у пьемонтского правительства не оставалось другого выхода, кроме как его арестовать и отослать назад в Капреру Но вскоре Гарибальди (к этому времени ему шел шестидесятый год) бежал, вновь собрал своих волонтеров и начал обещанный марш.

Однако он не принял в расчет французов. Наполеон III, отозвавший в 1866 году свои войска в соответствии с Сентябрьской конвенцией, теперь направил в Италию свежую армию, вооруженную новыми смертоносными винтовками системы Шасспо. Она высадилась в Чивитавеккье в последние дни октября. Волонтеры, уступавшие им в численности и качестве оружия и подготовки, были обречены. Самому Гарибальди удалось ускользнуть обратно через границу в Италию, где он попал в руки властей. Его вновь отправили в Капреру, где посадили под домашний арест (на сей раз взяв под усиленную охрану). Что касается его людей, то не менее 1600 попало в плен.

И вновь благодаря своей быстрой реакции император Наполеон спас светскую власть папства. Никто не мог ожидать, что менее чем через три года он станет орудием, вызвавшим ее падение. Первоначальный импульс вновь исходил от Бисмарка, который ловко втянул Францию в войну, угрожая посадить принца из прусского царствующего дома Гогенцоллернов на испанский трон. Эту войну Франция (а не Пруссия) объявила 19 июля 1870 года. Борьба оказалась нешуточной; Наполеону потребовались все его солдаты до единого для предстоявших сражений. К концу августа в Риме не осталось ни одного французского военного.

Папа Пий полностью осознавал, какая опасность ему угрожает. В качестве защитника у него оставалась лишь собственная маленькая наемная армия. Поражение Наполеона при Седане[314] 1 сентября и его капитуляция 2 сентября ознаменовали конец существования Второй империи и крах последних надежд папы. Единственный вопрос, над которым ломали голову члены итальянского правительства, был вопрос времени: следует ли направить в Рим армию и занять его немедленно (срок Сентябрьской конвенции подходил к концу, а с учетом того, что один из ее участников сошел со сцены, она и вовсе прекращала действие) или нужно подождать народного восстания.

Тем временем Виктор Эммануил направил специального посла, графа Густаво Понца ди Сан-Мартино, с последним обращением к папе, вложив в свое письмо, как он сам выразился, «сыновнюю привязанность, веру католика, верность короля и душу итальянца». Безопасность Италии и самого Святого престола, продолжал он, зависит от присутствия итальянских войск в Риме. Неужели Его Святейшество не примет этот непреложный факт и не даст благосклонного согласия на сотрудничество? Увы, Его Святейшество не сделал этого. Он заявил, что подчинится только насилию и даже в этом случае окажет по крайней мере формальное сопротивление. Он разрешил послу удалиться, заверив его напоследок, что Сан-Мартино и его товарищи никогда не войдут в Рим. Маркиз был уже на полпути к двери, когда папа окликнул его. «Это последнее утверждение, — молвил он с улыбкой, — возможно, не сбудется!» Тем не менее он сдержал слово. Когда итальянские войска утром 20 сентября 1870 года вошли в Рим через Порта Пиа, они столкнулись с ожидавшим их папским полком. Бой вскоре закончился, но не прежде, чем 19 убитых папистов и 49 итальянцев остались лежать на улице.

Через несколько часов итальянские войска наводнили Рим, за исключением Ватикана и замка Святого Ангела, над которыми теперь развевались белые флаги — знак капитуляции. Больше никто не оказал им сопротивления. В мае 1871 года правительство издало так называемый Закон о гарантиях, где подтверждало личную неприкосновенность папы и его исключительное право на Ватикан, Латеран и резиденцию в сельской местности — Кастель-Гандольфо. Все эти три объекта, однако, отныне объявлялись собственностью Итальянского государства; в качестве компенсации оно обязывалось ежегодно выплачивать папе три с половиной миллиона лир. Папский двор сохранялся в неприкосновенности, равно как и папская гвардия, а также дипломатическая служба верховного понтифика; при Святом престоле по-прежнему должен был быть аккредитован дипломатический корпус. Сообщение Его Святейшества с внешним миром должно было осуществляться с помощью ватиканской почты и телеграфа, пользующихся собственными штемпелями. Но Пий упорно отказывался признать свершившийся факт, а также принять денежную компенсацию. Он заявил, что, будучи «наместником распятого Господа», он полностью готов принять страдания. Но добровольно отдать наследие Петра — «хитон Иисуса Христа» — нет, такая мысль никогда не придет ему в голову.

Тем не менее одно из положений Закона о гарантиях он все-таки принял — право назначать всех епископов в Италии. С объединением Италии возможность назначать епископов (всего кафедр насчитывалось 237) оказалась в руках Виктора Эммануила; ее передача во власть Святого престола полностью изменила отношение итальянских епископов к папе и неизмеримо усилила власть понтифика над церковью. Вместе с тем это событие никак не повлияло на мнение папы об итальянском правительстве. Еще до того, три года назад, он выпустил декрет «Non Expedite («Не подобает»), который оставался в силе до окончания Первой мировой войны, где запрещал католикам выставлять свои кандидатуры, или голосовать на выборах, проводимых новым королевством, или как-либо иначе участвовать в его политической жизни. Теперь он добровольно удалился за стены Ватикана, где оставался последние восемь лет своей жизни. На плебисците, состоявшемся вскоре после этого, был зарегистрирован 133 681 голос в пользу включения Рима в состав Итальянского королевства и 1507 против. Рим стал частью Италии не в результате военных действий, но согласно воле его жителей. Только Ватикан оставался независимым суверенным государством.

Лишь 2 июля 1871 года Виктор Эммануил официально вступил в свою новую столицу. Улицы уже украшали в честь ожидавшегося события, когда он прислал телеграмму мэру, запрещая как бы то ни было праздновать его. Как благочестивый католик, он не только огорчился, но и ужаснулся, когда его отлучили от церкви. Фердинанд Грегоровиус, прусский историк, исследователь средневекового Рима, отметил в своем дневнике, что процессия двигалась «без помпы, оживления, не была пышной или величественной; и так оно и должно было быть, ибо сей день ознаменовал конец тысячелетнего правления пап в Риме». Днем короля настойчиво приглашали за реку, в Трастевере, где население, по большей части рабочие, подготовило некую церемонию. Он категорически отказался, прибавив на пьемонтском диалекте несколько слов, из которых почти никто из окружающих ничего не понял: «Папа всего в двух шагах отсюда, он расстроится. Я и так уже причинил бедному старику достаточно неприятностей».