Я взял «Ковентри стэндард». Реклама мешков с песком от ПВО – размеры и качество по госстандарту, тридцать шесть шиллингов шесть пенсов за сотню. Фотография останков собора.

– Вот какие-то письма. – Верити передала мне свою страницу.

Благодарность пожарной службе за проявленное мужество. Потеряна Молли, «рыжая кошечка, последний раз видели вечером 14 ноября на Грейфрайерс-лейн». Жалоба на дежурных гражданской ПВО.

Дверь в лабораторию открылась, и Верити вздрогнула – но это была не леди Шрапнелл, а Финч.

Фрак и голова припорошены снегом, правый рукав мокрый.

– Вы откуда? – полюбопытствовал я. – Из Сибири?

– Я не уполномочен, – отчеканил Финч. – Мистер Льюис, где мистер Дануорти?

– В Лондоне, – ответил Ти-Джей, не сводя глаз с экрана.

– О, – огорчился Финч. – Что ж, тогда передайте… – он настороженно покосился на нас, выжимая рукав, – … что задание выполнено. Хотя пруд затянуло льдом, и температура воды была соответствующая. Скажите, что в итоге… – снова осторожный взгляд в нашу сторону, – … в итоге шесть.

– У меня времени в обрез, – напомнила Уордер. – Вот ваш мешок. – Она подала Финчу большой рогожный сверток. – Правда, в таком виде обратно… Пойдемте, я вас высушу. – Нахмурившись, она повела его в реквизитную. – Я ведь даже не оператор, я только на замене. А мне еще пелены гладить и десятиминутную интервальную держать…

Дверь за ними закрылась.

– И как его понимать?

– Вот. – Верити вручила мне следующий факсимильный лист. – Еще письма.

Три отзыва о королевском визите в Ковентри, жалоба на еду в полевых кухнях, объявление о ярмарке в церкви Сент-Олдейт в пользу пострадавших от воздушного налета.

Из реквизитной вышел Финч – высушенный и приглаженный – с без умолку ворчащей Уордер.

– Обязательно сегодня их всех возвращать, вынь да положь, – топая за пульт, пробухтела она. – Мне еще три стыковки, пятьдесят…

– Финч, вы не знаете, миссис Биттнер не будет на освящении? – поинтересовался я.

– Я высылал ей пригласительный билет по распоряжению мистера Дануорти. Надо полагать, уж кому-кому, а ей хотелось бы взглянуть на восстановленный собор, но она ответила, что мероприятие предстоит слишком масштабное, она боится не выдержать.

– Хорошо, – кивнул я, пролистывая «Стэндард» за двенадцатое число. Писем нет. – Что в «Телеграф»? – поинтересовался я у Верити.

– Пусто, – откладывая копии, ответила она.

– Пусто! – выдохнул я радостно, и тут в сети возник озадаченный Каррадерс. – Ну? – Я поспешил к нему.

Раздвинув кисею, он протянул мне блокнот. Я открыл его и заскользил взглядом по списку церковных служащих, выискивая знакомую фамилию. Ничего. Я перелистнул на приходы.

– Цветочным комитетом в 1940 году заведовала миссис Лоис Уорфилд, – недоуменно наморщил лоб Каррадерс.

– Ты как? – обеспокоилась Уордер. – Что-нибудь случилось?

– Нет, – ответил я, просматривая приходы. Хертфордшир, Суррей, Нортумберленд. Вот. Церковь Святого Венедикта, Нортумберленд.

– Ни в одном из комитетов никакая мисс Шарп не значится, – продолжал Каррадерс. – В списке прихожан тоже.

– Знаю. – Я уже набрасывал записку на чистом листе блокнота. – Финч, позвоните мистеру Дануорти, попросите немедленно вернуться в Оксфорд. А когда приедет, передайте вот это. – Я вырвал листок, свернул и вручил Финчу. – Потом найдите леди Шрапнелл и скажите, пусть не волнуется, у нас с Верити все схвачено, только пусть подождут с освящением, пока мы не вернемся.

– А вы куда? – осведомился Финч.

– И кто будет отпаривать альбы?! – возмутилась Уордер.

– Мы постараемся вернуться к одиннадцати, – пообещал я, беря Верити за руку. – Если нет, тяните время.

– Тянуть время! – ужаснулся Финч. – Ожидается архиепископ Кентерберийский. И принцесса Виктория. Как тут тянуть время?

– Придумайте что-нибудь. Я в вас верю, Дживс!

– Спасибо, сэр! – расцвел Финч. – Что сообщить леди Шрапнелл, если спросит, куда вы исчезли?

– За епископским пеньком, – ответил я, и мы с Верити со всех ног помчались к метро.

Снаружи было серо и пасмурно.

– Надеюсь, на освящении дождь не пойдет, – встревожилась Верити.

– Шутишь? – выдохнул я на бегу. – Леди Шрапнелл такого не допустит.

У входа в метро царила толчея. Толпа в шляпах и галстуках, с зонтами под мышкой, текла наружу.

– Собор! – проворчала, проталкиваясь мимо, девушка с косами и значком партии «Гея». – А вы знаете, сколько деревьев можно было высадить на лугу у Крайст-Черча на эти деньги?

– Счастье, что нам нужно прочь из города, – крикнул я Верити, которую оттеснила от меня толпа. – В другую сторону будет посвободнее.

Мы пробились к эскалаторам. Там оказалось не лучше. Я потерял Верити из виду и не сразу разглядел ее десятью ступенями ниже.

– Куда все едут? – удивился я вслух.

– Встречать принцессу Викторию, – поведала стоящая на ступеньку выше дородная женщина с британским флагом под мышкой. – Она прибудет со стороны Рединга.

Верити уже сошла с эскалатора.

– Ковентри! – крикнул я ей, показывая поверх голов на Уорвикширскую ветку.

– Знаю! – откликнулась Верити, устремляясь в нужный переход.

В переходе давка не прекратилась, на платформе тоже. Верити пробралась ко мне.

– Между прочим, ты тут не один мастер раскрывать тайны, Шерлок, – похвасталась она. – Я догадалась, что делает Финч.

– И что? – спросил я, но тут подошел поезд. Толпа хлынула внутрь, и нас снова разделили. На этот раз я сам протолкался к Верити. – Эти-то все куда едут? В Ковентри принцессы Виктории нет.

– Протестовать, – объяснил парнишка с афрокосичками. – В Ковентри проводится демонстрация против оксфордцев, бесцеремонно укравших у них собор.

– Да? – елейно улыбнулась Верити. – И где же проводится? В торговом центре?

Я готов был ее расцеловать.

– А представь себе, – сказала Верити, уворачиваясь от нарисованной вручную таблички с надписью «Архитекторы против Ковентрийского собора», – что где-то в этой толчее стоит историк из далекого будущего и умиляется.

– Нет, не представляю. Так что же делает Финч?

– Он… – начала Верити, но тут двери распахнулись, и в поезд набился еще народ.

Нас снова оттеснили друг от друга – я оказался в другой половине вагона, зажатым на сиденье между каким-то стариком и его сыном средних лет.

– Зачем вообще восстанавливать собор? – ворчал сын. – Если руки чешутся что-то восстановить, так верните Банк Англии, хоть какая польза будет. Что толку от собора?