Примерно в это время были вновь открыты каналы для переговоров между Ричардом и Саладином. Султана опять представлял его брат аль-Адиль, а от имени Ричарда выступал Онфруа Торонский. Встречи прошли в конце марта в районе Акры, и в какой-то момент создалось впечатление, что приемлемые условия договора, включая раздел Иерусалима, действительно могут быть согласованы. Однако в начале апреля Ричард прервал диалог и отплыл на юг, чтобы провести Пасху в Аскалоне. Причина столь неожиданного изменения политики неясна, но представляется вероятным, что до короля дошли слухи о том, что в измученных армиях Саладина зреет недовольство, и султан столкнулся с мятежом мусульман в Месопотамии. Вероятно, Ричард решил, что возможная слабость и уязвимость султана позволяет ему не соглашаться ни на что, кроме самых выгодных условий. Вернувшись в Аскалон, он начал готовиться к новому наступлению.

15 апреля 1192 года в Аскалон прибыл Роберт, настоятель монастыря в Херефорде. Он привез новости, перевернувшие все планы Ричарда. Помощник и представитель короля Уильям Лонгчамп был выслан из Англии принцем Джоном, и теперь амбициозный брат Ричарда всячески старается расширить свое влияние в королевстве. Так после восьми месяцев участия в войне на Святой земле Ричард получил недвусмысленное напоминание о необходимости выполнения своих обязанностей монарха. Львиное Сердце немедленно понял, что, учитывая кризис на Западе, он не может позволить себе задерживаться в Леванте. Но не хотел он и возвращаться в Европу неудачником. Поразмыслив, Ричард, судя по всему, решил, что еще располагает временем и может посвятить еще один сезон Крестовому походу. Но чтобы привести войну в Палестине к быстрому и успешному завершению, ему необходимо объединить раздробленные силы латинян на Святой земле.

Примирившись с необходимостью компромисса, Ричард 16 апреля созвал совет баронов. Он объявил, что в свете событий в Англии ему придется скоро уехать, и предложил собравшимся решить вопрос об иерусалимской короне. Было принято единодушное решение, почти наверняка с молчаливого одобрения Ричарда, предложить королевство Конраду Монферратскому. Тем временем Ги де Лузиньян должен был получить богатую компенсацию за утраченный статус. Ричард условился с тамплиерами, чтобы они продали Ги остров Кипр за 40 тысяч безантов. Это позволяло династии Лузиньянов создать сильное и крепкое государство в восточной части Средиземноморья. Генрих Шампанский был отправлен на север в Тир, чтобы сообщить маркизу о его неожиданном «повышении» и, что было еще более важным, убедить его объединить свои силы и армию Гуго Бургундского с войском крестоносцев, собравшимся в Аскалоне, так чтобы можно было продолжить священную войну.

Через несколько дней Конрад узнал новости и, по общим отзывам, был в восторге. После долгих месяцев ожидания в полной готовности, когда он действовал с хитростью и осторожностью, его мечты о королевской власти стали реальностью. Оставив прежние бескомпромиссность и колебания, маркиз немедленно приступил к подготовке военной кампании. Не поставив в известность Ричарда и франков, он также отправил срочное послание Саладину, объяснив, что латиняне пришли между собой к неожиданному соглашению, и пригрозив, если Саладин в течение ближайших нескольких дней не урегулирует отношения с Конрадом, полномасштабной конфронтацией. По информации мусульманского очевидца при дворе султана, Саладин отнесся к сообщению со всей серьезностью. Опасаясь крупных беспорядков в Месопотамии, «султан считал, что лучше всего заключить мир с маркизом», и 24 апреля отправил посла в Тир, чтобы окончательно договориться об условиях. Таким образом, в последние дни апреля 1192 года и король Ричард, и Саладин верили, что нашли пути к завершению войны на Святой земле: один — при посредстве возобновления военных действий, другой — заключив мир. В центре обоих планов находился один и тот же человек — Конрад Монферратский.[320]

Вечером 28 апреля Конрад отправился на ужин в резиденцию французского крестоносца Филиппа, епископа Бовэ. Они давно дружили, и Конрад находился в расслабленном приподнятом настроении. Позже он в сопровождении двух стражников поехал обратно и свернул на узкую улочку.

Там по обе стороны улицы сидели два человека. Когда Конрад поравнялся с ними, оба встали. Один из них приблизился к Конраду и показал письмо. Маркиз протянул руку, чтобы его взять. Человек вытащил нож и вонзил в его тело. Тогда второй человек, находившийся по другую сторону улицы, вскочил на круп лошади и ударил маркиза ножом в бок; тот упал мертвым.

Позднее стало ясно, что на Конрада напали члены ордена ассасинов, которых послал Синан, Старец Горы. Один из двух убийц был немедленно обезглавлен, другой схвачен и допрошен, после чего его волочили по городским улицам, пока он не умер. Но хотя их связь с ассасинами была установлена, относительно «заказчика» уверенности не было. Гуго Бургундский и франки Тира распустили слух, что им был король Ричард, а в некоторых частях мусульманского мира эта «честь» приписывалась Саладину. Но если учесть последующее развитие событий, ни один правитель почти ничего не выиграл от смерти Конрада. Установить правду теперь уже невозможно — Синан мог действовать и самостоятельно, посчитав маркиза опасной и долгосрочной угрозой балансу сил в Леванте.[321]

Политическая ситуация в латинских государствах была нестабильной. Гуго Бургундский попытался захватить власть в Тире, но ему, судя по всему, помешала вдова Конрада Изабелла, наследница Иерусалимского королевства. Поскольку угроза новых беспорядков оказалась вполне реальной, довольно быстро была достигнута новая договоренность. Граф Генрих Шампанский был избран «компромиссным» кандидатом — будучи племянником и Ричарда, и Филиппа-Августа, он представлял интересы и Анжуйской династии, и Капетингов, — и уже через неделю он женился на Изабелле и стал номинальным главой франкской Палестины.

Точная степень участия Ричарда Львиное Сердце в этом урегулировании неясна. В общем и целом, однако, новый порядок соответствовал его интересам, равно как и интересам Третьего крестового похода. Назначение Генриха Шампанского в конце концов объединило армии Палестины — от местных франков Утремера до французских войск Гуго Бургундского и анжуйских сил Ричарда. Учитывая недавнюю историю союза Ричарда и Генриха, существовал неплохой шанс эффективного сотрудничества и в будущем.

В мае 1192 года Ричард усилил свой плацдарм в Южной Палестине, завоевав удерживаемую мусульманами крепость Дарум, а работа по восстановлению укреплений Аскалона близилась к завершению. Граф Генрих и герцог Гуго собирали армии на севере. Моральный дух христиан получил новый импульс — в общем, на этой стадии шла подготовка к решающей кампании, хотя, учитывая планируемую Ричардом экспансию вдоль побережья в направлении Египта, цель предприятия остается спорной.