дверь. Никого ко мне не пускай, понял?

Хольц кивнул; Прокоп произвел тщательное стратегическое обследование всей лаборатории — достаточно ли она неприступна. Более или менее удовлетворенный, Прокоп выставил на стол жестяные банки и металлические коробки, какие только мог собрать, и, к немалой своей радости, обнаружил массу гвоздей.

После этого он взялся за работу.

Утром Карсон как ни в чем не бывало, не спеша, словно прогуливаясь, подошел к лаборатории Прокопа; уже издали он увидел инженера: сняв пиджак, тот, видимо, упражнялся на вольном воздухе в метаний камней.

— Очень здоровый спорт! — весело крикнул Карсон.

Прокоп мигом надел пиджак.

— Здоровый и полезный, — охотно отозвался он. — С чем пришли?

Карманы его пиджака сильно оттопыривались; в них что-то гремело.

— Что это у вас в карманах? — небрежно осведомился Карсон.

— Да так, хлорацид, — ответил Прокоп. — Взрывчатый и удушливый хлор.

— Гм. Зачем же вы носите его с собой?

— А просто для забавы. Вы хотели мне что-то сказать?

— Нет, теперь — ничего. Пожалуй, пока помолчу, — ответил встревоженный Карсон, держась на почтительном расстоянии. А что у вас в этих коробочках?

— Гвоздики. А тут, — и он вытащил из кармана баночку из-под вазелина, — тут бензолтетраоксозонид, новинка, dernier cri[50]. А?

— Нечего им так размахивать, — заметил Карсон, отступая еще дальше. — Нет ли у вас каких-нибудь пожеланий?

— Пожеланий? — приветливо переспросил Прокоп. — Мне хотелось бы, чтоб вы кое-что передали им. Прежде всего — что я отсюда не уеду.

— Хорошо, конечно! А еще что?

— И что, если кто-нибудь неосторожно тронет меня или вообще подойдет слишком близко… Надеюсь, вы не замышляете убить меня?

— Ни в коем случае. Честное слово.

— Можете подойти поближе.

— А вы не взлетите на воздух?

— Я буду осторожен. Еще я хотел вам сказать, пусть никто не вздумает ломиться в мою крепость, когда меня не будет дома. Дверь заминирована. Осторожнее — сзади вас ловушка.

— Тоже мина?

— Только диазобензолперхлорат. Вы должны предупредить людей. Здесь им нечего делать, ясно? Далее — у меня есть известные основания… считать свою безопасность под угрозой. Мне хотелось бы, чтоб вы дали распоряжение Хольцу лично охранять меня… от любого покушения. Охранять с оружием в руках.

— Ну, нет. Хольц будет переведен, — возразил Карсон.

— Что вы, — запротестовал Прокоп. — Видите ли, я боюсь оставаться один.

Будьте любезны, прикажите ему…

Прокоп с многообещающим видом приблизился к Карсону, погромыхивая так, словно весь состоял из жестянок и гвоздей.

— Ладно, ладно, — быстро согласился Карсон. — Хольц, вы будете охранять господина инженера. Если кто-нибудь попытается причинить ему вред… А, черт вас возьми, делайте что хотите! Есть у вас еще какие-нибудь пожелания?

— Пока нет! Если мне что-нибудь понадобится, я зайду к вам.

— Благодарю покорно, — проворчал Карсон и поспешно ретировался из опасной зоны. Но едва он добежал до своего кабинета и отдал по телефону самонужнейшие приказания во все концы, как в коридоре что-то забренчало, и в дверь ворвался Прокоп, начиненный жестяными бомбами в такой степени, что на его костюме лопались швы.

— Слушайте, — заорал Прокол, бледный от бешенства, — кто дал приказ не пускать меня в парк? Или вы тотчас отмените этот приказ, или…

— Отойдите подальше, ладно? — выдавил Карсон, укрываясь за письменным столом. — Какое мне к черту дело до вашей… до вашего парка? Идите вы…

— Стоп, — остановил его Прокоп, заставляя себя терпеливо объяснить ему положение. — Допустим, бывают обстоятельства, когда… когда кое-кому совершенно безразлично, что случится! — взревел он вдруг. — Поняли?

Гремя и грохоча, он бросился к настенному календарю.

— Вторник! Сегодня — вторник! А вот здесь, здесь у меня… — Он лихорадочно рылся в карманах, пока не вытащил фарфоровую мыльницу, весьма небрежно обвязанную шпагатом. Пока только пятьдесят грамм. Знаете, что это такое?

— Кракатит? Вы принесли его нам? Тогда, разумеется…

— Ничего не разумеется, — осклабился. Прокоп, опуская мыльницу в карман. — Но если вы меня выведете из терпения, тогда… я могу это рассыпать где угодно, ясно? Ну, как?

— Ну, как? — машинально повторил Карсон, совершенно уничтоженный.

— А так — устройте, чтоб этого типа не было у входа. Я хочу, во что бы то ни стало, прогуляться в парке.

Карсон бросил на Прокопа испытующий взгляд и плюнул себе под ноги.

— Тьфу! Ну и глупость я сморозил! — убежденно произнес он.

— Сморозили, — согласился Прокоп. — Но и мне до сих пор в голову не приходило, что у меня есть этот козырь. Ну, как?

Карсон пожал плечами.

— Пока. Господи, да это же пустяк! Я счастлив, что могу сделать это для вас. Ей-богу! А вы? Дадите нам… эти пятьдесят грамм?

— Нет. Я сам их уничтожу, но… сначала я хочу убедиться, что наше старое соглашение остается в силе. Свобода передвижения и так далее — ясно? Помните?

— Старое соглашение, — проворчал Карсон. — Черт бы побрал старое соглашение. Тогда вы еще не были… тогда у вас еще не было отношений…

Прокоп бросился к нему так порывисто, что все жестянки загремели.

— Что вы сказали? Чего у меня не было?

— Ничего, ничего, — поспешил ответить Карсон, моргая. — Я ничего не знаю. Мне нет дела до вашей личной жизни. Хотите гулять в парке — ваша воля, не так ли? Ступайте себе с богом, и…

— Послушайте, не вздумайте отключить ток от моей лаборатории, иначе… подозрительно сказал Прокоп.

— Хорошо, хорошо — заверил Карсон. — Статус кво, ладно? Желаю счастья. Уфф, дьявол, а не человек, — добавил он удрученно, когда Прокоп скрылся за дверью.

Бренча железом, двинулся Прокоп в парк, тяжелый и массивный, как гаубица. Перед замком собралась группа господ; завидев его, все в некотором замешательстве обратились в бегство, вероятно уже информированные о свирепом человеке, начиненном взрывчаткой; спины их выражали сильнейшее возмущение тем, что в замке "терпят нечто подобное".

А вон идут Краффт с Эгоном, занимаясь перипатетическим обучением;* увидев Прокопа, Краффт подбежал к нему, оставив Эгона.

— Можете вы пожать мне руку? — спрашивает Краффт, краснея от собственного геройства. — Теперь меня наверняка уволят! — с гордостью восклицает он.

От Краффта Прокоп и узнал, что по замку с быстротой молнии разнеслась весть, будто он, Прокоп, — анархист; и что именно сегодня вечером ждут некоего престолонаследника… Короче, его высочеству собираются телеграфировать, чтоб они соблаговолили отложить свой приезд; этот вопрос как раз обсуждается сейчас на семейном совете.

Прокоп поворачивается на каблуках и отправляется прямиком в замок. Двое камердинеров в коридоре отскакивают в разные, стороны и в ужасе жмутся к стенам, безмолвно пропуская бряцающего, набитого зарядами агрессора. В большой гостиной заседает совет; дядюшка Рон озабоченно расхаживает по комнате, старшие родственники ужасно возмущаются подлостью анархистов, толстый кузен молчит, еще какой-то господин