Тут один из обкуренных мутантов, который в воспоминаниях Ярины назывался экзекутором, заметил плачевную ситуацию с его господином и, напоследок проткнув израненного солдата, с которым сражался последнюю минуту, направился в мою сторону.

Солдат упал на землю, судорожно хрипя и хватаясь за грудь. Под ним растеклась красная лужа и последний раз скребнув латной рукавицей по нагруднику, он затих. Хороший был воин — дольше него никто не сопротивлялся этим чудовищам.

В голове вновь поселилась паника — я не смогу сдержать обоих, а Мерлин только-только поймал волну и начал впитывать ману.

Тут крыша церкви Ялейла полыхнула и оттуда чёрной тенью метнулась грациозная фигура. Марви приземлилась на приближающегося боевого священника и проткнула ему ключицу сверху вниз своим странным мечом, похожим на жало. Выдернув клинок, она выпендрёжным сальто отпрыгнула от мутанта.

Внимание экзекутора тут же переключилась на немного похожую на альвийку девушку. Тут же в сознании всплыла необходимая справка из книги мутанта, жившим в пустынном древе. Обладатели таких ушей назывались тёмными эльфами.

«Какие-то они до тошноты утончённые», — появилась первая ассоциация, но я задушила ненужные мысли ещё в зародыше.

Марви с успехом уклонялась от всех ударов копьём и изредка делала короткие уколы. Но ситуация оказалась патовой. Длинна оружия экзекутора не позволяла эльфийке приблизиться, но при этом священник не мог даже оцарапать девушку.

Вдруг убитый мутантом солдат поднялся. Под шлемом я заметила улыбку на только что исходящих кровавыми пузырями губах. На груди, сквозь стальную кирасу, засветился символ меча, который вертикально пересекал весы. За спиной ожившего вояки расправились крылья, созданные будто из освещённой солнечным светом пыли.

— Вестник… Посланник… Святая Дева… — залепетала наша армия и послышались три ритмичных удара. Увидевшие его солдаты на секунду замирали, били себя в левую половину груди и с новыми силами снова кидались в мясорубку.

Восставший солдат аккуратно вытер испачканный в крови подбородок и, подняв с брусчатки свой меч, размеренно зашагал к экзекутору, который, сузив глаза, наблюдал за ним.

Марви тактично отступила, позволяя одержимому божеством исполнить свою миссию.

Я никогда не видела ничего подобного. Да, я понимаю, что боги могут вернуть истинно верующих в их тела для передачи своей воли, но я, да и Ярина, считали, что наши мертвяки высшая ступень. Как видно, мы ошибались, сейчас это было глупо отрицать.

Спокойно шедший одержимый вдруг смазался и за долю секунды оказался под боком экзекутора. Полоснув священника по бедру, он тут же отскочил. На его мече не осталось ни одного кровавого развода, а из рассечённых сосудов верующего в Ялейла захлестала кровь — против освящённого клинка даже сопротивление этих монстров бессильно. И без того красная брусчатка приняла более насыщенный оттенок.

Экзекутор с омрачившимся лицом перешёл в атаку, но всё тщетно. Одержимый без проблем уклонялся от всех тычков и лёгкими ударами стал планомерно отрубать экзекутору руку.

На помощь товарищу из толпы бросился второй боевой священник, но Марви снова выскочила, как чёрт из табакерки и, кольнув копейщика в бок, отскочила. К сожалению, не достаточно далеко и ответный удар рассёк ей руку.

Церковь, подожжённая эльфийкой, всё больше и больше разгоралась и часть священников должны были отвлечься, чтобы не дать пожару развиться.

От битвы меня отвлёк Живой Огонь, который всё громче стенал в безумном предвкушении жертвы и вился вокруг старикашки. Контракты с ним — это всегда лотерея. Живой Огонь живёт исключительно на инстинктах и иллюзорной преданности к призывающему. Если он поймёт, что жертва ему не по зубам, то из-за обыкновенной обиды накинется на мага, который потревожил его.

«Самое ироничное, что он лежит в основе мироздания и является одним из элементов на котором держится существование мира. Жить не так весело, когда понимаешь, что такие безмозглые, безумные и жадные твари стоят у столпов Творца. Живой Огонь просит всего лишь энергию, остальные хоть и умней, но по жадности превосходит его стократ», — на таком выводе закончилась минутка философии, и я резко влила половину добытой Мерлином маны в контракт. Энергоканалы по всему телу резко приняли насыщенный оранжевый цвет и ослепили меня вспышкой боли — это тело просто не приспособлено для таких нагрузок, а я нещадно эксплуатировала его на полную катушку.

Огонь полыхнул резкой вспышкой и от жара роба архиепископа начала тлеть.

Послышался крик, похожий на скрип несмазанных петель, и из вершины пламенного кокона самострельным болтом вылетела скорченная фигурка в дымящихся тряпках, в которых уже не угадывалось того богатого наряда архиепископа. При соприкосновении с пламенем все оставшиеся на его теле волосы сотлели, а на голове, словно пергамент, занялась кожа.

— УБИТЬ!! — тонким голосом завизжал Зеург. — ВСЕХ! ВСЕХ СТИХИЙНИКОВ! КОСТЁР!! Ха-ха-ха!

Его поддёрнутые дымкой глаза горели несгибаемым фанатизмом, а скрюченное в позе эмбриона тело уносилось всё выше… к аватарам богов.

За ним неторопливо пополз Живой Огонь — вкусив плоть, он понимал, что жертва уже никуда не денется.

Ставший одноруким экзекутор, сражавшийся с одержимым солдатом, отвлёкся на своего господина, и ловкий посланник Леониды плавным движением отсёк ему голову. Тело постояло ещё несколько секунд и завалилось — кровь уже почти не текла из обрубка шеи из-за отсутствия в теле.

— Я понял!! — голос архиепископа звучал всё дальше, но парадоксально не становился тише. — Всевышний Ялейл, я всё понял!! Эург был ограничителем! Вы послали эту неверную, чтобы я достиг просветления!! Что…?

Тело, уносящееся в вышину, резко остановилось и послышался лёгкий вздох.

— Зеург… — будто бы над ухом прозвучал молодой и не по годам брезгливый голос. — Ты всегда был бесполезен… Эург был велик, а ты лишь жалкая тень, которая возомнила себя живой и восстала против создателя.

Голос доносился отовсюду, но при этом создавалось впечатление, что говоривший стоит прямо над ухом.

Священники и последний экзекутор пали ниц, только заслышав этот голос. Марси не преминула воспользоваться возможностью и перебила последнему боевому священнику шейные позвонки.

— Тёмный эльф, — на этот раз раздался строгий женский голос, — никто не смеет атаковать противника, занятого богоприклонением. Особенно такая безбожница, как ты. Ваша семейка уже весит бельмом на моём глазу, а я предпочитаю ясный взгляд. Считайте это последним предупреждением перед анафемой. И ваша мёртвая богиня не спасёт вас.

Верующие нашей армии тут же упали на колено и склонили головы, исподлобья кидая взгляды праведного гнева на эльфийку — никто не смеет злить их богиню. Марси скуксилась под всеобщим вниманием и, достав меч из позвоночника мёртвого экзекутора, подсеменила ко мне.

Я ощущала давление божественного взора и колючие взгляды наших