– Уже?

– Просто понял, что у меня нет выхода.

«Пусть сразу скажет, чего хочет, а то еще придумает какую пакость, чтобы в угол загнать. Если что – есть предложение Джейн приторговывать бизнес-идеями, и если у нее есть связи, можно сделать нехилые бабки. Только надо смотреть, чтобы не развели».

– Не надо так обреченно. У нас тут страна очень больших возможностей, тем более для вас. Поэтому скажу сразу: я не собираюсь предлагать вам абсолютно ничего, что не соответствовало бы вашим моральным принципам. Я не собираюсь и вас покупать, хотя вознаграждение будет справедливым и достойным.

– Хотелось бы верить.

– У нас с вами один общий враг – Гитлер.

– Хотите, чтобы я помог вам сделать бомбу против Гитлера?

– Ну вы сами фактически начали помогать. Но дело не этом. Речь идет о внутренней опоре Гитлера в США. Отец Кофлин не только в душе ярый антисемит, он еще и фанатичный поклонник фюрера и его политики. Вот, посмотрите.

И Борис извлек из коричневой кожаной папочки, которую держал под мышкой, фотку, на которой пастор Кофлин отдавал нацистское приветствие, и протянул ее Виктору.

– Это сняли в Бронксе. Как вы полагаете, человек будет кричать «Хайль Гитлер!» просто так?

– Надеюсь, это не фотошоп… не фотомонтаж?

– Вот лупа, можете убедиться, склеек нет. А вот фотокопия оперативного донесения. Агент Меркатор передает слова Лонга: «Когда мы покончим с евреями в Америке, они поймут, что воздействие, которое они получат в Германии, – это ничто».

«Что значит «получат»? Пастору передали планы будущей «хрустальной ночи»? Или?..»

– У нас тут еще куча документов. Желаете ознакомиться?

– Нет, знаете, как-то особо не тянет… – ответил Виктор и вернул снимки.

– Пастор Кофлин – сторонник союзнических отношений с рейхом, хотя совершенно ясно, что такой союз закончится тем, что фюрер слопает своего очередного союзника. Кофлин усиливает свое влияние, наращивает число своих штурмовиков, и недалек тот час, когда он либо будет контролировать действия Босса, либо свергнет его чисто демократическим путем, выведя народ на митинги с требованиями импичмента.

– Чем же я могу помочь? Надеюсь, это не имеет отношения к нашему разговору о методах организации покушений?

– Нет, конечно. Вы нужны Даллесу как человек из будущего. Под вас можно организовать различные стратегические проекты, которые будет курировать Ю-Эс-Эс. Распределяя крупные бюжеты проектов между подрядчиками, Даллес сможет заинтересовать промышленные круги в укреплении своих позиций в нынешней администрации. В частности, в таком шаге, как подчинение Ю-Эс-Эс других национальных служб безопасности, например ФБР.

– Поэтому Даллес и спросил про Юнайтед Сикрет Сервис?

– Да. Создав такую службу, мы сможем очистить администрацию от германских агентов влияния и сделать деятельность отца Кофлина управляемой.

– О’кей. Такая роль мне подходит.

– Кроме того, в перспективе, по мере роста благосостояния народа, наша система будет несколько либерализована, в частности, произойдет постепенная реституция финансовых учреждений.

– А, понятно. За Даллесом стоят интересы банков.

– Ну как вы понимаете, наша система долго не сможет существовать на прямом администрировании. Разовьется коррупция в госучреждениях, а это сделает управление неэффективным. Отсюда два выхода – либо от Новой Демократии идти к полной и открытой диктатуре, либо управляемая и осторожная либерализация при опоре на зажиточный класс. Но не иначе! Сначала мы создадим зажиточный класс и лишь потом ослабим поводья. А то так можно и страну развалить. Мы стали единомышленниками?

– Во всяком случае, считайте, что партнерами.

– Вот и отлично. В отеле вам оставаться нет смысла, сейчас мы едем за город, в дом, который проще охранять и где удобно работать. Да, миссис Крамер поступает к вам переводчиком и секретарем. Вы не возражаете?

– Нисколько.

…Темно-синий «плимут», сверкая серебристым хромом округлой, как пузырь, решетки радиатора, неспешно ехал по улицам Вашингтона. Галлахер сам сидел за рулем, рядом с ним – Дик, а Джейн разместилась сзади с Виктором. Радио, словно по заказу, наигрывало «Every Man a King» в исполнении какого-то женского джаза. Мелодия выглядела опереточной, и к ней вполне бы подошел кордебалет.

«Что-то Борис очень разоткровенничался. Хотя почему бы и нет? Игра идет по-крупному, и с виду все очень логично…»

Завизжали тормоза: их подрезал слева какой-то пикап-фургон обтекаемой формы. Виктора бросило вперед. Тут же дверца с его стороны распахнулась, и прямо перед собой он заметил лица людей в газовых масках, которые ухватили его и потащили наружу. Сзади пронзительно закричала Джейн, что-то пыхнуло, все заволокло дымом, и больше он уже ничего не видел.

– Will he come to his sences?[65]

– Виктор, вы меня слышите? Не бойтесь, вы среди друзей. Мы здесь, чтобы спасти вас.

Виктор открыл глаза. Он сидел в темно-серой легковой машине, которая, в свою очередь, стояла то ли в каком-то контейнере, то ли внутри кузова большого фургона. Поскольку их покачивало и трясло, а снаружи доносился рокот двигателя, – скорее всего, второе. В кузове по разным местам сидело человек десять.

– Где остальные? – спросил Виктор непослушным языком у невысокого полноватого человека лет тридцати с небольшим, который и обращался к нему по-русски.

– Вопрос истинного христианина. Обычные люди в таких случаях спрашивают: «Где я?» или «Кто вы?» С остальными все хорошо, они, скорее всего, сейчас уже просыпаются там, где вы их оставили, то есть в своем «плимуте» тридцать седьмого года. Им не причинили никакого вреда.

– Тогда два вопроса обычных людей.

– С удовольствием. Первое: вы в машине. Второе: мы – ваши друзья.

– И давно в абвере мои друзья?

– Мы – не абвер. Вы среди тех, кто служит Америке и Боссу.

– А Даллес служит не им?

– Вы скоро все поймете. Немного терпения. С вами все в порядке?

– Голова трещит.

«Сослаться на недомогание. Может, меньше доставать будут».

– Снэтч, дайте растворимый аспирин.

«Снэтч – это имя или прозвище? Попробуем пойти методом дедукции…»

Судя по округлому спереди капоту, заваленному наподобие катящейся на берег волны, из которой корабельным носом выступала решетка радиатора, автомобиль, на заднем диване которого он сидел, был «Крайслер-Эрфлоу», выпущенный пару лет назад. Такой уник сейчас пойдет за пять килобаксов, тем более в хорошем состоянии. Тачка не массовая и достаточно заметная, даже если в угоне. Как-то очень нагло и небрежно его, Виктора, выкрали. Впрочем, могли сделать и специально, чтобы полиции разослали ориентировку на «Крайслер-Эрфлоу», а не на фуру.