Милавин подал ему требуемое.

– Теперь сам, только тихо.

Андрей ухватился за протянутую ему руку и стал карабкаться наверх. Так же беззвучно, как у Ивана, у него не вышло. Уже перевалившись грудью на крышу, он левой ногой зацепил кусок оконного стекла остававшегося в раме и тот с противным дребезгом посыпался на асфальт.

– Замри! – тут же прошипел ему Поводырь.

Милавин так и застыл, держась двумя руками за край потолочного люка, верхняя часть тела – на крыше, а ноги свисают вниз. Иван выждал некоторое время, потом осторожно переполз на противоположный край, где лежал винторез. Приложился к оптическому прицелу, наблюдая за больницей. Андрей не двигался с места, старался даже не дышать, хотя плечи тут же заныли от усталости, а пальцы рук стремительно немели на холодном ветру. Только через несколько секунд, Поводырь оглянулся и кивнул ему. Милавин с трудом подтянулся на руках и выбрался на крышу. Дав себе немного отдышаться, он подполз к Ивану.

Андрей тут же понял, почему Поводырь выбрал именно эту позицию, а не затаился внутри автобуса, как сделал бы любой снайпер. С этого места отлично просматривались и сама больница, и прилегающий к ней обширный двор. Немного мешали только деревья, растущие между тротуаром и забором, огораживающим территорию больницы. Но в силу того, что листвы на сухих ветках не было вовсе, они почти не заслоняли обзор.

Первое, что сделал Андрей, это внимательно изучил деревья, силясь рассмотреть в них человеческие фигуры. Однако перед ним были просто старые тополя с по-осеннему голыми ветвями. Ничего необычного, чего никак нельзя было сказать о том, что он увидел за деревьями.

Весь комплекс больничных зданий был цел и невредим. Кроме несколько выбитых стёкол, никаких других разрушений видно не было, ни обвалившихся этажей, ни зияющих проломов в стенах. Серо-розовыми рублеными уступами, больница возвышалась над остальными развалинами, как будто бросала им вызов, на который никто не в силах был ответить. Это само по себе казалось удивительным, но когда Милавин перевёл взгляд на больничный двор, огороженный по периметру двухметровой металлической оградой, у него перехватило дыхание.

– Господи! Сколько же их там?

– Пятьсот или шестьсот. Не меньше, – откликнулся Иван, не отрываясь от оптического прицела.

Больничный двор был заполнен мертвецами. Они стояли тесной толпой от самых ворот и до ступеней крыльца. Кто-то неуклюже переминался с ноги на ногу, кто-то кружил, бесцельно переходя с места на место, но большинство стояли неподвижно. Мужчины и женщины, старики и молодёжь, совершенно по-разному одетые, они, тем не менее, выглядели одной единой массой, всё из-за выцветших до белёсой пелены глаз, бездумно таращащихся в пустоту, и пепельно-серых обескровленных лиц. Колонна новоприбывших вошла через распахнутые ворота. Мертвецы увязли в тесной толпе своих собратьев и остановились, только чернявый мальчишка в больничной пижаме продолжал идти вперёд, не останавливаясь. Ему не приходилось проталкиваться, толпа хоть и медленно, но расступалась перед ним, чтобы тут же за его спиной снова сомкнуться. Мальчик шёл к больничному крыльцу.

– Как такое возможно? – Андрей всё ещё не мог поверить собственным глазам.

– Лёха же объяснял, Пожиратель не съедает души целиком, – напомнил Поводырь, наблюдая за мальчишкой в прицел. – Может, не хочет, а может, не умеет. Какая-то часть от каждой души остаётся. Но это уже безвольная оболочка, не способная думать или чувствовать.

– То есть это его… объедки?!

– Тихо! – шикнул на него Иван. – Не шуми. Что-то вроде того.

– А где остальные дети, про которых Сашка говорила? Ты их видишь? – Милавин понизил голос.

– Пока нет… О-па! Нашего парня встречают.

Андрей снова перевёл взгляд на больничное крыльцо. У него не было оптики, но даже невооружённым глазом он заметил, как стеклянные двери центрального входа больницы разошлись в стороны. Из темноты внутренних помещений кто-то вышел. Кто, было не различить, фигура человека всё ещё оставалась в тени, отбрасываемой бетонным козырьком подъезда.

Иван щёлкнул предохранителем и, оттянув рукоять затвора, дослал патрон в патронник винтореза.

– Думаешь, решить всё одним выстрелом? – осторожно спросил Андрей.

– Вдруг повезёт… – едва слышно выдохнул Поводырь, не отрывая глаза от прицела.

Тем временем чернявый парнишка начал подниматься по ступенькам. Ему навстречу из тени выступила одинокая фигура. Встречающий оказался всего на голову выше десятилетнего мальчика.

«Он что карлик? Или ребёнок? А может быть женщина?» – сколько не старался Милавин не мог различить никаких деталей. Слишком далеко. А дёргать вопросами Ивана, он побоялся. Тот даже дышать перестал, слившись с винторезом в единое целое.

Две фигурки остановились на больничном крыльце, их разделяло всего несколько ступеней. Та, что стояла ниже – чернявый мальчишка в больничной пижаме – вдруг раскинула руки в стороны и выгнулась дугой. От его головы, наверное, изо рта, хотя Андрей с такого расстояния не мог различить, начали подниматься угольно чёрные клубы дыма. Они рванулись струёй к бетонному козырьку, но в этот момент встречающий тоже развёл руки в стороны и потянулся вверх. Облако дыма замерло в воздухе, а потом, перевиваясь и клубясь, медленно поползло к нему.

«Это не дым! – вдруг сообразил Милавин. – Это та самая тьма, что поглощала посёлок у Новоспасского. Это и есть Пожиратель!»

– Иван, стреляй! Это он!

Поводырь не ответил, он почему-то не спешил с выстрелом, хотя указательным пальцем уже выбрал слабину на спусковом крючке.

– Стреляй же! Ну!

Иван опять промолчал.

«Может ему плохо видно? Что-то заслоняет обзор…», – Андрей снова перевёл взгляд на больничное крыльцо. Клубящаяся тьма сплошным потоком тянулась от одной фигуры к другой. Пришедший мальчишка был на пару ступеней ниже встречающего, и даже если прикрывал его от пули, то только до пояса. Сам же Пожиратель стоял неподвижно, широко раскинув руки.

«Триста метров, наверное, предельная дальность, для коротенького винтореза, но лучшую мишень просто трудно себе вообразить. Почему же Иван не стреляет?!»

– В чём дело?!

Напарник по-прежнему не отвечал.

Поток тьмы иссяк, чернявый мальчонка вздрогнул всем телом, колени его подогнулись, и он начал падать на бок. Пожиратель, поглотив последние крохи того, что выглядело как чёрный дым, бросился вперёд через две ступени и успел подхватить парнишку. Взвалив на себя, он потащил его ко входу в больницу. Вот они ступили в тень козырька, стеклянные двери послушно разошлись перед ними, и встречающий затащил мальчика в тёмное нутро больничного здания. Двери закрылись.

Иван шумно выдохнул и опустил винторез. Несмотря на ледяной ветер, лицо его покрывала испарина. Он ошарашено почесал левую щёку там, где должен был быть шрам.

– Какого хрена?! Почему ты не стрелял?