— Тогда будешь присматривать за садом, огородом, а жене достанется кухня.

— Слава Богу, нашей Томасы нет! Теперь в этом доме будет так спокойно, сеньор! Жаль уходить!

— Ничего, Пахо! Пора привыкать жить самостоятельно. Ты свободный человек!

Дни пролетали, складывались в недели и месяцы, и в один из таких дней у Хуана был званый ужин, и причина оказалась очень значительной.

Мира объявила, что ждёт ребёнка. Она жутко краснела не то от волнения, не то от смущения. Но и то, и другое было приятно Хуану.

— Вот это новость! Мира, я счастлив, горд и доволен безмерно! Ты просто прелесть, моя дорогая рыбка!

— Ты кого хотел бы, милый?

— Какая разница! Кого Бог пошлёт! Мне без разницы. У меня давно появилась мысль заложить фундамент нового благополучного рода. Нашего с тобой рода, чтобы наши дети и внуки гордились этим родом, почитали своих предков!

— Смотри-ка на него! Чего захотел? Не жирно ли будет?

— По-моему в самый раз! Род Габриэлы вообще на бандите возник, а у нас ничего такого не замечалось. У меня отец был казаком лихим, мать тоже из казачьего рода. Правда, у тебя дед… вроде бы тоже из бандитов, каторжников! — Хуан лукаво улыбнулся.

— Я-то тут ни при чём, нахал! Зато у меня бабушка из знати. Так что я согласна на создание нашего рода, Хуанито, — Мира весело улыбалась, потом спросила с долей кокетства:

— Ты на скольких отпрысков рассчитываешь, мой супруг?

— Я об этом ещё не успел подумать, Мира. Но полагаю, что не менее трёх. Такое тебе подойдёт? Ведь тебе носить и рожать.

— Ладно уж! Соглашусь с тобой. А там видно будет. Тут загадывать трудно и нежелательно, — Мира посерьёзнела, словно что-то её обеспокоило.

Хуан не успел поинтересоваться переменой, как она уже улыбалась, переведя разговор на другое.

Дела Хуана едва теплились. Он никак не мог обеспечить достаточный доход своих предприятий, и только запас средств позволял удерживаться на плаву. Мира часто с грустью отмечала про себя плохое настроение мужа. Он иногда делился с нею своими неудачами.

Последнее время она много думала об этом. Настолько долго, что это стало привычкой. А однажды она проснулась среди ночи, вспоминая сон. Он был так расплывчат, что она никак не могла ухватить основное, хотя знала, что в этом таилось что-то важное для семьи. И только перед рассветом ей стало ясно и понятно.

Будить Хуана не стала, решив ещё поразмыслить и подождать утра.

— Ты плохо себя чувствуешь, Мира? — спросил Хуан, обратив внимание на её озабоченное сосредоточенное лицо.

— Почему ты так спросил, милый? Сильно заметно?

— Ещё бы! У тебя всё в порядке? — он бросил взгляд на едва заметный живот. — Ты ничего не скрывай. Я могу тебе помочь. Я почти врач, а лекарь вполне сносный.

— Ты что, уже принимал роды? — удивилась Мира.

— Не приходилось, но хорошо знаю, что и как делать. Меня и этому учили.

— Мужчину? Немыслимо! Как можно, чтобы роды принимал мужчина?

— Это лучше, чем грязная бабка повитуха! Пускай и она помогает, но я не позволю отдать ей главное.

— Боже! Сохрани и помилуй! — воздела она глаза к потолку.

Спустя часа два Мира спросила Хуана:

— Ты готовишь большую партию товара на юг?

— Сама знаешь об этом. Что тебе вздумалось вспомнить об этом?

— Я бы не советовала тебе этого делать, Хуанито. Слишком опасно. Всё может погибнуть в море.

— Это знает лишь один Господь, Мира! А без риска у нас ничего не делается. Многие так и разоряются.

— Господь, конечно, знает всё, милый. Но и я иногда могу что-то угадывать. Откажись от отправки своих грузов. И посоветуй своему компаньону поступить так же. И это не шутка, Хуан. И ты должен знать об этом. Если я уверена в этом, то так оно и произойдёт. Вспомни, как я предупредила вас о встрече с беглыми и что из этого вышло! Я точно указала место, где следует укрепиться!

— Каррамба! А ведь верно! Тут надо хорошенько подумать. Что ты ещё можешь сказать об этом, Мира?

— Ничего, мой Хуан! Но твой груз пропадёт, если ты его отправишь в намеченный срок. Сгрузи то, что уже погрузили и подожди немного.

— Но это мне будет стоить денег!

— Груз почти в сто раз дороже, и ты его сохранишь, Хуанито. Послушай меня!

Хуан целый день ходил хмурым и подавленным. А вечером отправился на пристань и разорвал договор с капитаном судна.

— Сеньор, какая муха вас укусила? — вопил капитан, брызгая слюной. — Вы поставили меня в трудное положение. Я вынужден потребовать неустойку.

— Я согласен, капитан! Завтра же выплачу всё по закону. — И он отдал распоряжение с утра приступить к выгрузке артели грузчиков.

— Дон Хуан, что за глупости вы затеяли? — возмутился компаньон, узнав о странном поступке товарища. — Вы ничего не получите от этого!

— Зато и не потеряю, дон Фаусто! И вам советую так поступить. Сон плохой приснился. А я суеверный. Подожду следующего судна.

— Оно может появиться через месяц! Я вас не понимаю. Какая-то чертовщина! Я не смогу один выплатить всё, что обязались мы с вами, дон Хуан!

— Поступайте, как знаете, но в этом деле уже без меня. Или присоединяйтесь ко мне, или идите на неоправданный риск потерять весь груз, дон Фаусто!

Через четыре дня судно ушло на восток по большой дуге, направляясь мимо Сан-Хуана к Венесуэльскому заливу. Хуан сильно переживал, ходил неразговорчивый, а Мира не смела подойти к нему со словами утешения.

Пять дней спустя на Пуэрто-Рико с юга надвинулся ураган. Он зацепил своим западным крылом весь остров, но особенно трепал восточную часть.

— Вот то несчастье, о котором я догадывалась! — в волнении говорила Мира, прислушиваясь к вою ветра и раскатам грома во дворе.

— Почему не пояснила мне, что это будет именно так? — Хуан волновался не менее жены. — Такой ураган не каждый год обрушивается на острова. Судя по приметам, у нас он не так свирепствует, как на востоке. Именно там, где наше судно. Боже! Не дай погибнуть судну и людям!

Три дня бушевал ураган, медленно перемещаясь дальше на северо-запад. Даже в крошечном порту Аресибо погибло судно тонн на шестьдесят, не успевшее укрыться в гавани.

Потом стали приходить вести о пропаже судов. О некоторых не было никаких известий. Много людей погибло в этом водовороте бушующего ветра и волн.

— Дон Хуан! Я погиб! Почему не послушался вас? Теперь мне не на что надеяться! Это злой рок меня погубил! А ведь