После диспута священники потребовали, чтобы франкисты немедленно крестились, иначе их всех объявят еретиками. В первой группе крестившихся во Львове были жена Франка и его дети. Сам Франк перешел из магометанства в католичество в Варшаве в присутствии королевской семьи и всего двора; его крестным отцом был сам король Август III, и при крещении он получил имя Иосиф»[300].

Нам ничего неизвестно том, принимал ли Бешт непосредственное участие в дебатах на диспуте 1759 года, или просто присутствовал там в качестве «группы поддержки». Однако с большой степенью вероятности можно предположить, что, когда встал вопрос о требовании к франкистам отречься от иудаизма, Бешт публично выступил против этого, но оказался в оппозиции. Причем, возможно, был единственным, кто пытался переубедить остальных выдающихся раввинов Речи Посполита воздержаться от такого шага.

Основатель хасидизма так и не смирился с этим решением и последующим крещением последователей Франка, и по возвращении с диспута сказал, что «Шхина плачет и говорит: „Все то время, пока телесный орган на своем месте, есть еще надежда на исцеление. Но когда отрезают его, то пропадает надежда навеки, ведь каждый еврей — это частичка Шхины“»[301].

И для Бешта это были не просто слова — всю свою жизнь он выказывал готовность бороться за каждого еврея, каким бы глубоким ни было его падение, и случившееся, вне сомнения, причинило ему сильную душевную боль.

Не исключено, что Бешт принимал участие в диспуте так, что никто из присутствующих этого участия физически не ощущал — бестелесно, с помощью каббалы, используя свои телепатические способности, и таким образом внес свою лепту в то, что главное обвинение франкистов — в совершении ритуальных убийств, грозившее всем евреям Речи Посполита страшными бедами, включая волну погромов — в итоге было с них снято.

Сам Бешт говорил, что борьба с сектой Якова Франка стоила ему огромных душевных сил, и его ученики были убеждены, что именно это и стало причиной его тяжелой болезни, а затем и смерти.

Он почувствовал приближение своей кончины уже в Судный день 1759 года, сказал об этом р. Зеэву-Вольфу Кицесу, и добавил, что по окончании Судного дня небо заволокут тучи, и они не смогут сделать освящение луны — это и будет знаком того, что пошел последний год его земной жизни. Но р. Зеэв-Вольф стал истово молиться, и через пару часов после вечерней молитвы тучи рассеялись, в небе появилась луна, и он поспешил позвать Бешта на обряд освящения месяца. Р. Зеэв решил, что расступившиеся тучи означают отмену вынесенного Бешту приговора и пустился вместе с другими учениками в пляс, но Бешт заметил, что приговор остался в силе.

«Шивхей Бешт» рассказывает, что на Песах 1760 года р. Пинхас из Кореца приехал в Меджибож, и своим духовным зрением узрел, что Бешту суждено вскоре умереть из-за его жесткого противостояния секте Шабтая Цви.

Прямо об этом в тексте не говорится, но определённый намек на то, что победа евреев в диспуте была оговорена в Небесном суде уходом из жизни Бешта и лишения их лидера такого масштаба, усмотреть можно.

Р. Пинхас стал страстно молиться за отмену этого приговора, но перед молитвой какая-то сила удержала его от похода в микву, а когда понял, что не может отменить решение Небесного суда, то стал винить себя в том, что не пошел в микву — ведь если бы он это сделал, его молитва, возможно, была бы услышана.

После молитвы Бешт спросил р. Пинхаса, ходил ли тот сегодня в микву, а услышав отрицательный ответ, сказал: «Когда дело сделано, тут уже ничего не исправишь». Из чего р. Пинхас понял, что Бешт знает о приближающейся смерти и спокойно к ней готовится.

Поняв, что если ученики о чем-то прознают, то станут усердно молиться за его выздоровление, он не только ничего им не сказал, но и отослал их с различными заданиями по другим городам и местечкам — чтобы они пребывали в неведении о состоянии его здоровья. И только р. Пинхас из Кореца наотрез отказался покинуть Меджибож и продолжал молиться за Бешта, с горечью сознавая, что ничего уже изменить нельзя.

* * *

Согласно версии движения ХАБАД, в последние годы жизни Бешта стало значительно усиливаться сопротивление хасидизму со стороны авторитетных раввинов, и главными центрами этого сопротивления стали Вильно и Шклов. Дело дошло до того, что 19 Таммуза 5517 (1757) года раввинский суд Шклова наложил херем на Бааль-Шем-Това и его учеников, то есть отлучил их от еврейской общины. Однако раввинский суд Меджибожа, возглавляемый учеником Бешта р. Меиром Марголиусом, опротестовал это решение, заявив, что оно «основано на лжи» от начала и до конца.

В 1757 году Бешт написал письмо главе раввинского суда Шклова р. Менахему-Мендлу в котором разъяснял, что доводы его противников несостоятельны, так как он не только не изобрел ничего нового, но, наоборот, придерживается подлинной, изначальной еврейской традиции.

«Что касается представления о том, что Всевышний, благословен Он, наполняет Собой все миры и пребывает во всем, даже в самых низменных вещах, — писал Бешт, — …то такое понимание восходит к кабалистической концепции р. Моше Кордеверо, и именно на его системе я основал и построил свое учение».

Отвечая на упреки в том, что хасиды раскачиваются и совершают «странные телодвижения» во время молитвы, Бешт сослался на классический трактат Кузари, в котором его автор р. Йеуда Алеви говорит об «исконном еврейском обычае раскачиваться во время молитвы».

Бешт пояснил, что подобные движения рождаются «ненамеренно, в момент живой и вдохновенной молитвы, из спонтанного ощущения близости к Б-гу». Он подчеркивал, что молитва хасидов не похожа «на заученное выполнение заповеди», подобное молитве «наших сбившихся с пути оппонентов».

«Я пришел в этот мир, — писал Бешт, — только для того, чтобы оживить иссохшие кости, чтобы внести в служение Всевышнему жизнь и душу».

Письмо это было найдено в Херсонской генизе, о которой мы уже упоминали, и то, что оно действительно было написано Бештом, вызывает сомнения как у историков, так и у многих сторонников хасидизма. При этом они напоминают, что р. Менахем-Мендл из Шклова был одним из близких учеников Виленского гаона (1720–1797). Год рождения р. Менахема-Мендла нам неизвестны, но известно, что он скончался в 1827 году, то есть в 1757 году был, вероятнее, всего очень молодым человеком, а стало быть, вряд ли мог возглавлять раввинский суд такого бастиона талмудической учености, каким был Шклов.

Кроме того, по мнению историков, само сопротивление