Ческа с трудом подняла руку к лицу. Она постучала пальцем по маске и помотала головой.

– Дорогая, я не думаю, что ее можно снять. Доктор говорит…

Ческа стала пытаться содрать маску.

– Дай мне. – Грета наклонилась и убрала маску с лица дочери. – Что ты хотела сказать?

– Мой брат, Джонни. Он любил меня? – прохрипела она, задыхаясь от усилий.

– Да, он тебя просто обожал.

– Он ждет меня. Он там, – дыхание Чески стало еще более затрудненным, и Грета вернула маску ей на лицо.

– Да, он там, но, пожалуйста, помни, что я тоже люблю тебя и ты нужна мне…

Тут вошел доктор, чтобы проверить Ческу. Она, казалось, начала погружаться в сон.

– Миссис Хэммонд, можно вас на два слова?

– Миссис Марчмонт, но да, конечно.

Доктор показал, что она должна выйти из комнаты.

– Прощай, моя дорогая девочка, – сказала Грета. Она встала, поцеловала Ческу в лоб и вышла из комнаты.

– Прощай, мамочка, – послышался шепот из-под маски. – Я тебя люблю.

56

Когда в обеденное время накануне Нового года зазвонил телефон, трубку сняла Мэри.

– Алло?

– Мэри, это Грета. Ческа умерла сегодня в три часа утра.

– О, как мне жаль, как жаль.

Какое-то время стояло молчание.

– Дэвид здесь? – наконец спросила Грета.

– Боюсь, они с Тор уехали сегодня утром к себе в Италию. Думаю, вы сможете застать его там. Дать вам их номер?

– Нет. Пусть спокойно отпразднуют. А Ава тут?

– Она отдыхает. Но Саймон тут, внизу.

– Можно мне поговорить с ним?

Мэри пошла позвать Саймона. Он выслушал то, что говорила Грета, и согласился, что, когда Ава проснется, он осторожно расскажет ей, что случилось.

– Грета, мне правда очень жаль. – Он повесил трубку и вздохнул.

– Ну что, конец эпохи, да? – сказала Мэри.

– Да. Но совсем скоро наступит новая, и мы все не должны об этом забывать.

Мэри посмотрела, как он уходит, засунув руки в карманы, и подумала, что он прав.

Дэвид с Тор смотрели, как над гаванью Санта-Маргарита пылают великолепные новогодние фейерверки.

– С Новым годом, дорогая, – сказал Дэвид, обнимая Тор.

– С Новым годом, Дэвид. – Через несколько секунд она отстранилась, вышла на маленький балкончик и села там.

– Что с тобой, Тор? – нахмурился Дэвид. – Что-то не так. Ты какая-то отчужденная с тех пор, как мы приехали сюда. Скажи мне, в чем дело, – попросил он, садясь напротив нее.

– Ну правда, Дэвид, я… – Тор потерла рукой лоб. – Сейчас не время.

– Если у тебя плохие новости, они всегда не вовремя. Так что, пожалуйста, скажи.

– Ну… это насчет нас с тобой. – Она сделала глоток шампанского. – Мы с тобой уже шесть лет вместе.

– Ну да. И я наконец собрался сделать из тебя честную женщину.

– Это большая честь, и я была искренне рада, что ты сделал мне предложение… Сперва. Дэвид, я люблю тебя, очень люблю. Я надеюсь, ты это понимаешь.

– Ну конечно, – Дэвид был озадачен. Тор никогда не устраивала никаких выяснений отношений. – Но что ты имеешь в виду – сперва?

– За время Рождества я кое-что поняла, особенно после того, как ты сделал мне предложение.

– Что же?

– Ну, видишь ли, я знаю, ты сказал, что любишь меня, и в определенном смысле я тебе верю, но, Дэвид, дело в том, что я думаю, что на самом деле ты любишь другую. И всегда любил.

– Кого же?

– Милый, ну не надо унижать ни меня, ни себя. Конечно же Грету.

– Грету?

– Да, Грету. И, более того, я знаю, что она тоже любит тебя.

– Господи боже! Сколько ты успела выпить шампанского, Тор? – хихикнул Дэвид. – Грета никогда меня не любила. Я же рассказывал тебе, что однажды делал ей предложение и она мне отказала.

– Да, но это было тогда, а сейчас – это сейчас. Говорю тебе, Дэвид, она тебя любит. Поверь мне. Я видела это во время Рождества. И я видела вас вместе.

– Ну право же, Тор, я думаю, ты преувеличиваешь.

– Нисколько. Вся твоя семья это видела, не только я. И если двое любят друг друга, то самым естественным делом для них будет быть вместе. Дэвид, – Тор взяла его за руку и сжала ее. – Я правда думаю, что ты должен признаться сам себе, что для тебя всегда существовала только одна женщина. Я не пытаюсь вызвать у тебя чувство вины, но я считаю, мы оба должны взглянуть правде в глаза. Мы провели вместе шесть чудесных лет, и я не жалею ни об одной минуте из них, но, думаю, эта дорога подошла к концу. И Рождество очень ясно показало мне это. Честно говоря, мне никогда не хотелось быть второй, но, боюсь, сейчас я чувствую себя именно так.

– Тор, ну пожалуйста, это не так! Я…

– Дэвид, мы же уже решили, что даже когда мы поженимся, ничего не изменится, по крайней мере сперва. У меня есть жизнь в Оксфорде, а у тебя своя – в Лондоне и Марчмонте. Мы были друзьями, и это было прекрасно. И я очень, очень привязана к тебе, но…

– Ты хочешь сказать, что бросаешь меня?

– Господи, Дэвид, ну зачем столько драмы? Нет, я тебя не бросаю. Я надеюсь, мы навсегда останемся друзьями. И если вы с Гретой когда-нибудь соберетесь с мужеством признаться друг другу в своих чувствах, то я очень надеюсь, что меня пригласят на свадьбу. – Тор сняла с пальца помолвочное кольцо и протянула ему. – Ну вот, я все сказала. А теперь пошли в город праздновать Новый год.

Грета прилетела обратно в Хитроу мрачным серым днем в начале января. Она решила не устраивать Ческе формальные похороны. Это значило бы приглашать всю семью приехать в Женеву, и была вероятность, что об этом узнают медиа. Вместо этого она привезла в своем чемодане прах Чески, который собиралась при первой же возможности отвезти в Марчмонт и похоронить возле могилы Джонни.

Ее квартира, стоявшая пустой больше двух недель, промерзла насквозь. Включив воду и центральное отопление, Грета сделала себе чашку чая и присела на диван, согревая руки о чашку. Она не была уверена, вернулся ли Дэвид из Италии, и попросила всех в Марчмонте не сообщать ему новостей до тех пор, пока он не вернется.

Тикали часы. Гудели и постукивали трубы, наполняясь водой.

Кроме этого, в квартире стояла мертвая тишина.

Грета отхлебнула чая и обожгла язык. Она подумала, сколько же всего изменилось с тех пор, как две недели назад она уехала в Марчмонт. До этого она была