О р б о к. И тетя Тони выдерживает такую нагрузку?

К а р о л а. Мне бы выдержать. А она вечером собирается еще в варьете.

О р б о к. Да, тетя Тони действительно женщина неутомимая. Хотя ей в жизни, видать, много довелось поработать, бедняжке. Вон сколько одних пенсий получает. Жена мне рассказывала, что тетя Тони была во многих странах медицинской сестрой. Всю свою жизнь посвятила служению людям, облегчению их страданий. Надо сказать, эти капстраны довольно-таки прилично обошлись с ней, смогли оценить по заслугам ее подвиг. Пенсии, конечно, эти государства не по своей воле согласились платить. Наверняка, их к этому тамошние профсоюзы принудили.

К а р о л а. Скорее всего… Скажите, пожалуйста, Дюла уже встал?

О р б о к. Встал и как раз собирается уходить. Я слышал, вы уже познакомились.

К а р о л а. Да, вчера вечером. Я читала на балконе, а он домой вернулся. Он очень похож на вас, товарищ Орбок.

О р б о к. Вы находите?

К а р о л а. Вылитый отец!

О р б о к. И… Он вам понравился?

К а р о л а. Весьма.

О р б о к. Я рад этому.

К а р о л а. Но дело ведь не в самих мужчинах. Вот и вы, товарищ Орбок, должны быть рады, что вам досталась такая красивая, милая жена. Это большое счастье.

О р б о к. Несомненно.

К а р о л а. Так что это наш долг. Мы, женщины, призваны окрылять мужчину.

О р б о к. Да. Но при этом они еще должны принимать участие и в производительном труде. А так, оно конечно, Эржика, например, действительно дала мне крылья.

К а р о л а. А это, товарищ Орбок, позволило вам вырастить такого прекрасного сына.

О р б о к. Вы считаете?

К а р о л а. Безусловно. А это в наше время встречается не часто. Родители обычно так увлекаются процессом воспитания, что уже перестают замечать тех, кого они воспитывают.

О р б о к. В этом что-то есть!

К а р о л а. По-настоящему современные родители не мешают развиваться индивидуальности своих детей.

О р б о к. Конечно.

К а р о л а. И не навязывают детям собственных взглядов на мораль.

О р б о к. Ясное дело!

К а р о л а. Наоборот, поощряют их: идите своим путем!

О р б о к. Совершенно правильно!!! Вы знаете, Карола, у товарища Бодони есть по этому вопросу выдающийся тезис: «Некоторые родители норовят превратить своих детей в таких же точно старичков, как они сами, вместо того чтобы самим помолодеть до их возраста». Не знаю, способны ли вы почувствовать глубину этой мысли?

К а р о л а (преодолевая удивление). Кажется, чувствую.

О р б о к. По-моему, этот тезис можно бы положить в основу всей современной педагогики. Хотя, конечно, и ваш тезис насчет женщин, окрыляющих мужчин, тоже, признаюсь, весьма любопытен. Крылья — это я точно получил от нее! Одним словом, крылья. Понимаете?

К а р о л а. Да.

О р б о к. А вот сыну моему их-то как раз и не хватает.

Г о л о с  т е т и  Т о н и (из дому). Карола! Карола!

К а р о л а. Извините, меня зовут. Иду, тетя Тони! (Уходит с балкона.)

О р б о к н е (взволнованная, выходит из дому). Я опять расспрашивала Дюлу о Кароле. Он в восторге от нее…

О р б о к. А она восхищается Дюлой!

О р б о к н е. Ты говорил с ней?

О р б о к. Только что. Она на балкон выходила.

О р б о к н е. И что же она сказала?

О р б о к. О крыльях.

О р б о к н е. О крыльях? О каких крыльях?

О р б о к. О тех, которыми женщины окрыляют мужчин. И, как я понял, девушке кажется, что у Дюлы этих крыльев еще пока нет. А у меня есть.

О р б о к н е. У тебя есть?!

О р б о к. Ну да. И Карола считает, что дала мне эти крылья ты!

О р б о к н е. Эта девушка всех покорила. Я, кажется, даже помолодела лет на десять с тех пор, как она здесь. (Показывая на гантели.) А ты даже не поддаешься учету. Однако пойдем-ка и мы позавтракаем, не стоит оставлять мальчика в одиночестве.

Оба уходят. На балкон выходит взволнованная  т е т я  Т о н и, ведя за руку  К а р о л у.

Т е т я  Т о н и. Покажи, покажи, где он упражнялся?

К а р о л а. Да вон там, видите — гантели еще лежат.

Т е т я  Т о н и (пугается при виде тяжелых гантелей). Вон те?

К а р о л а. Да.

Т е т я  Т о н и. Какой ужас! И он для тебя старался, поднимал?

К а р о л а. Да. Но почему это тебя так взволновало, тетя Тони?

Т е т я  Т о н и. Ты не заметила, когда он их поднимал, каких-нибудь эмоций с его стороны?

К а р о л а. Эмоций? Дышал тяжело.

Т е т я  Т о н и. Да не об этом я. Блеска у него в глазах не заметила?

К а р о л а. Нет, не заметила. Почему ты об этом спрашиваешь?

Т е т я  Т о н и. Карола, у меня страшные подозрения. Лев готовится к прыжку. Надеюсь, теперь ты меня понимаешь? Нет, я должна немедленно погадать на картах. (Поспешно уходит в дом.)

Карола пожимает плечами, она действительно не понимает тети Тони. Из дому в веселом настроении выходит  Д ю л а, в руках — сумка с инструментами.

Д ю л а (завидев на балконе Каролу, кричит ей). Ты здесь? А я хотел посвистеть тебе. Доброе утро!

К а р о л а. Утро доброе. Зачем же мне свистеть?

Д ю л а. Сообщить: чего доброго, ты еще права окажешься. Заворожила моего отца! Представь себе, за завтраком он не проронил ни слова о Мари. А прощаясь, даже похлопал меня по спине. Ты волшебница, Карола! Разреши в знак признательности и уважения поцеловать тебе руку.

К а р о л а (смеясь, кладет на перила балкона руку). Пожалуйста.

Д ю л а. Момент. (Поднимает лежащую на террасе стремянку, ставит ее, проворно взбирается по ней на верхнюю перекладину, садится и целует Кароле руку.) Я преклоняюсь перед тобой, Карола, как отец — перед товарищем Бодони.

К а р о л а (вздыхает). Увы. Ты не первый. Многие преклоняются.

Д ю л а. Я думаю.

К а р о л а. В Сомбатхее, например, все парни меня уважают.

Д ю л а. Судя по мне, в Будапеште — тоже.

К а р о л а. Один парень даже сказал, что ему жаль тратить на меня время. Потому что на таких, как я, нужно обязательно жениться.

Д ю л а. А женитьба — это стихийное бедствие. Меня такие вещи тоже пугают.

К а р о л а. Тебя? Но ты же влюблен.

Д ю л а. Именно поэтому, Карола. Из всей школьной зубрежки мне по душе был один Петёфи. Помнишь: «Любовь и свобода — вот все, что мне надо». Так вот: любовь и свобода, а не женитьба! Мари мне как раз потому и нравится, что она не грозит мне узами брака. Узами — то есть неволей! Конечно, тебе, столь совершенной и достойной всяческого уважения девушке, трудно понять ход моих ужасных рассуждений.

К а р о л а. Кажется, меня будут всегда только уважать, и не больше.

Д ю л а. Что делать, коль ты рождена для уважения. А нам, нынешним парням, на что такая девушка, как ты? С тобой не подурачишься, перед тобой не пофасонишь, для этого ты слишком умна. Тебе под стать только парень исключительных способностей и характера. Я же в лучшем случае могу лишь восхищаться тобой.

К а р о л а. Этой весной один наш молодой преподаватель сказал, что при виде меня ему в голову приходит Академия наук.

Д ю л а. Точно. Колоссальное наблюдение. Можешь этим гордиться.