Пришли только двое – самые слабые, из тех, что не смогли противостоять, но скоро за нами придут – сильные… и сожрут светящийся купол, уничтожая все следы отвратительного смрада, которому не место в песках…

«Дом».

Сотни и тысячи барханов. Небо. Брачный танец. Шекки везде.

Домой… уродливое дитя…

Образ маленького шекка, ещё без стальной чешуи, почти лысого, пришел в голову…

…слабое, уродливое дитя, но тебя тоже ждет мать…

…придут сильные и вернут домой…

«Дом».

Образ-картинка с барханами снова ввинтилась в голову, разрывая виски от боли.

Дом. Дом. Дом.

И следующий образ – шекк, склонившийся надо мной сверху, как будто кто-то смотрит со стороны.

«Защищать. Ждать» – десятки шекков двигались к нам по пескам, взлетая в воздухе.

«Сильные» – образ больше в несколько раз.

Старуха призвала детей?

Морда вдавила меня в песок, вжимаясь в поясницу и новый горячий фырк ожег спину.

«Защищать».

«Уродливое лысое дитя» – и опять картинка маленького шекка и меня, лысого шекка и меня.

«Утешение» – хвост отрастет длинным и чешуя будет крепкой.

Я тонула и захлебывалась в ощущениях и образах – сотен меня, которые мчались по пустыне – зрение прыгало, десятки запахов и образов наполняли голову…

…и в этот момент внутренности скрутило и обожгло кипятком, как будто прожигая дыру, и я выгнулась на песке – слезы выступили от боли…

«Убить. Купол. Уничтожить».

Слова ввинтились в виски, как будто их проломило. Чужой «Зов», чужой заклинатель, чужой приказ – не мой… и не Рейны звучал в голове храмовым набатом.

«Уничтожить».

Чужой приказ заставлял действовать и лишал силы. Шекки взревели яростно, запрокинув морды в небо, и я чувствовала, как сильно мы боремся – все месте – чтобы не следовать Зову…

«Убить. Убить. Убить. Купол. Купол. Купол» – нож проворачивали в висках.

«Уничтожить. Уничтожить. Уничтожить»

Цель-образ был отчетливым – светящийся защитой купол на фоне черной пустыни и все, кто в нем.

«Это – цель. Это – враги. Это – уничтожить».

Мы – сопротивлялись.

Боролись за каждый вдох, за каждый шаг, за каждый взмах хвоста, но… были слишком слабы, чтобы противостоять приказу.

«Слишком – слабы. Старуха – призвала детей» – последняя связная мысль мелькнула в голове и исчезла, растворяясь во тьме.

Где-то далеко, за сотни барханов до нас взревели шекки – стая – остановившись в полете – «нельзя, назад, нельзя», но… мы не могли.

Мы слишком маленькие и слабые. А «оно» – слишком сильное. Мы просто не можем сопротивляться.

Виски снова прошило болью, шекки взревели и направились к кругу. В голове не осталось не единой мысли, кроме одной. Приказ был четким и ясным.

«Уничтожить».

* * *

– Ты рад, – сухо констатировал Райдо, подровняв стопочки свитков на столе. Малыш непроизвольно размял пальцы, сведенные судорогой – ночь, он был за штатного писаря, и извел почти тушницу на эти отчеты. Беспрецедентный случай в истории Турниров за все время их проведения.

– Доволен, – расслабленно промурлыкал Бутч низким басом себе под нос и даже не огрызнулся – привычно.

– Им придется включать запасных в основной состав и ваша… наша, – поправился Райдо сладко-сладко, – «заноза-в-заднице», «бракованный-узел-плетений», наконец вернется под светлые очи…

– Райдо, – голос Таджо звучал устало. Бутч и Райдо гавкались с самого начала, и шли уже на третий раунд поединка.

– Что писать в заключении? – Малыш покусал кончик кисти – основательно изгрызенный за этот вечер.

– То, что сказали целители…

– … и постановили алхимики, – добавил Райдо.

– Э-м-м…

Малыш вздохнул и принялся выводить стандартные формулировки – и фыркнул, сглотнув ругательство, когда капелька туши упала на свиток – этот последний пойдет в Управление – все должно быть идеально и чисто.

Их вызвали в самом начале ночи – улицы Хали-бада ещё бурлили и были заполнены толпами народа. На этот раз в поместье Тиров – святая святых – их допустили без проблем, и Сяо вздрогнул от удовольствия, вспомнив, что почти десяток мгновений ему удалось провести рядом с леди Ву. Ситуация выглядела неоднозначной, учитывая прения в команде северян, но заключение приглашенных ради такого случая мастеров-алхимиков было единым – никто из учеников не смог бы провернуть такое сознательно – просто не хватило бы опыта и… знаний.

Всё выглядело так, как будто участники команды северян – и только из Хаджа – отравились, перепутав эликсиры.

«Превышение полномочий» – вывел на свитке Сяо, потому что хаджевский выскочка, который был заявлен на алхимию, счел, что может поить часть команды собственноручно созданными улучшенными и непроверенными зельями.

«Ошибочное сочетание ингредиентов» – не учёл совместимость компонентов. Малыш снова покусал кончик кисти, вспоминая с каким жаром юнец, которого на несколько мгновений для допроса привели в сознание целители, доказывал, что просто не мог совершить такую глупую ошибку.

«Мог» – вердикт мастеров-алхимиков, которых вызвали для анализа состава и чтения диаграмм совместно с целителями, придерживались другого мнения.

«Случайность, которую нельзя предсказать», «перепутана дозировка ингредиентов» – вывел на свитке Сяо, которая никогда не была бы выявлена, если бы не «последствия».

«От двух до четырех декад» – ровно столько было необходимо, чтобы стабилизировать внутренние источники, и «никакой, совершенно никакой магической нагрузки».

Вспомнив пепельно-серое лицо наследника Тиров, который отвечал за безопасность всей делегации в целом, когда он потребовал заверенные копии заключений от всех целителей и алхимиков, Малыш вздохнул. Северного «выскочку» было даже немного жалко.

«Выбывают из Турнира», «предложена эквивалентная замена» – закончил Сяо, посыпая свиток мелким речным, специально просеянным песком. Можно было использовать стандартные плетения для закрепления туши, но хозяин дома, который на Юге сняли для дознавателей, явно учился каллиграфии… песок на столе был самым лучшим – почти редчайшего качества – мелкий, как пух, и легкий, как пыль, не оставляющий ни малейших следов на свитках. И Сяо – дурачился, получая удовольствие, медленно и неторопливо рассыпая щепоть за щепотью над готовыми свитками.

И чтобы потянуть время – потому что это раздражало Райдо. А последнее время Малыш начал ловить себя на мысли, что ему нравилось – раздражать. Райдо не любезно отзывался о леди, которые искренне ему нравились.