– Да, наверное...

– Сандер, да что с тобой такое? Сезар получил от матери два письма, все было в порядке.

– Два месяца назад.

– Ответь мне, только честно. Кто был на войне? Ты или Даро?

Рито с облегчением увидел, что Александр рассмеялся и с готовностью присоединился к другу. Луи Трюэль на полном серьезе утверждал, что байланте если не целуется с девушками, то поет, а если не поет, то дерется или смеется. В этом, безусловно, была изрядная доля правды.

Они успели в город до закрытия ворот, хотя герцога Эстре в Мальвани впустили бы даже в Рябиновую полночь[103]. Копыта мирно зацокали по булыжникам мостовой. Замок Мальвани располагался на холме у реки, но мост поднят не был, что лишь подтвердило слова Рафаэля о мире и благополучии.

Одноногий привратник в теплом плаще, из-под которого виднелся старательно начищенный нагрудник, сияя щербатой улыбкой, распахнул ворота, пропуская дорогих гостей. Замок еще не спал, и встречать приехавших высыпало чуть ли не все его население. Эстре и Кэрна соскочили с коней, подавая пример эскорту. Двор заполнился ржанием, топотом, звоном железа, веселыми, усталыми голосами. На парадном крыльце, кутаясь в серую, расшитую серебром шаль, появилась Миранда, нежно поцеловавшая герцога в лоб. Сандер не мог при всех спросить о Даро. Это сделал Рито, склонившийся в изящном поклоне и поднесший к губам поясную ленту сигноры.

– Ваша сестра здорова, но уже легла. Мы не ожидали таких гостей и так рано...

– Король рассудил иначе, сигнора. Он предпочел мир войне.

– Мир? – Миранда казалась удивленной. – Но мир с Пауком невозможен.

– Увы...

– Вы мне все расскажете за ужином, а пока вам нужно переодеться. Ваши комнаты ждут вас...

Комнаты и вправду ждали. Они не только сияли чистотой, но были протоплены, а в высоких вазах стояли зимние оранжевые цветы, название которых Сандер никак не мог запомнить, и ветки можжевельника.

Сандер заканчивал переодеваться, когда в дверь постучали, и вошла Миранда с удивительно серьезным и непроницаемым лицом. Чувствуя свою вину – он не сразу передал герцогине письма, Александр потянулся к сумкам, но женщина его остановила.

– Я прочитаю чуть позже. Не сомневаюсь, Сезар и Анри в порядке, иначе у тебя бы были другие глаза. Я пришла сказать о Даро. Во-первых, я все про вас знаю. А во-вторых, только не упади, месяц назад у тебя родился сын. Мы с Даро думаем, что ему подойдет имя Шарло, но решать тебе.

– Сын? – Сандеру показалось, что он сошел с ума. – Как?

– Как? – засмеялась Миранда, – точно так же, как и у всех. Нового способа еще не придумали. Все прошло просто замечательно.

– Я могу... их увидеть?

– Еще бы... Даро тебя ждет. Ужин накрыли у нее, а все, что нужно, мне расскажет Рито. А теперь можешь отдать мне письма. И вот что, милый. Девочке пока лучше воздержаться от... Словом, ты меня понимаешь.

2886 год от В.И.

Вечер 10-го дня месяца Звездного Вихря.

Арция, Мунт

Крутобедрая служанка в накрахмаленном чепце принесла кружку крепленного царкой горячего вина со специями, и Ив Сашни с наслаждением припал к вожделенному напитку. Все шло прямо-таки замечательно. В начале осени комендант Речного Замка поймал Виктуара Тюлли на горячем: вместо того чтобы обходить посты, вечный соперник Ива развлекался с двумя кухонными служанками, притащившими своему кавалеру огромную корзину снеди, предназначенной заключенной королеве и ее камеристке. Король, продав помешавшуюся Агнесу Жозефу, забыл вычеркнуть ее из списка расходов, и еда с королевского стола по-прежнему поступала в Речной Замок. Впрочем, и раньше, когда ифранка еще сидела в Соляной башне, приходящаяся на ее долю снедь частенько оказывалась в желудках прислуги, отнюдь не считавшей это преступлением. Старуха вовсе спятила, кормили ее чуть ли не насильно, и ей, в отличие от караул-деканов, было абсолютно все равно, какого возраста оказавшаяся на ее тарелке курица. Кухонные девицы и охрана замка прекрасно ладили друг с другом, но всему свое время. Только последний дурак мог завалиться с бабами в постель, когда Проклятый принес из города коменданта, да еще не запереть как следует дверь.

Как бы то ни было, Виктуар был вытащен из теплого гнездышка в чем мать родила, зверски изруган, лишен месячного жалованья и в довершение всего приговорен к дежурствам на время всех будущих праздников. Боров увидел в этом перст Божий и воплощение вселенской справедливости. Когда еще злопамятный и нудный сигнор Пандайе забудет прегрешение Виктуара! А пока Тюлли в холодных тяжелых железяках ходит по гулким коридорам Речного Замка, Ив Сашни сидит в харчевне «Цепной пес», пьет горячее вино, поджидая заказанную баранину с горохом, которой славится здешний повар, и прикидывает, заняться ли после ужина крутобокой красоткой или пойти поиграть в кости.

Со смаком отпивая из дымящейся кружки, Боров Сашни лениво разглядывал посетителей таверны. Народу было много, «Цепной пес» был славным и недорогим местечком. Служанка принесла ужин и жеманно хихикнула в ответ на игривый щипок бравого караул-декана. Это решило дело, Ив решил никуда не ходить и не искушать судьбу, однако судьба в лице бледного человека неопределенного возраста с опухшим невыразительным лицом нашла его сама. Подняв голову от миски с бараниной, стражник столкнулся взглядом с... призраком Его Величества Филиппа Второго.

Лишенный всяческого воображения Боров не впал в ужас и не счел себя сумасшедшим или спящим. Перед ним была та самая физиономия, которую он видел в замке в ночь смерти Пьера, и, хотя бледномордый на сей раз был одет, как обычный горожанин, стоял на земле, а не плыл по воздуху, и благополучным образом пил вино, а не предрекал несчастья, стражник не усомнился ни на мгновенье. Караул-декан Речного Замка умом не блистал, но память на лица у него была отменная. Кроме того, Ив прекрасно помнил, как после того, как придурочного Пьера похоронили, его разыскал какой-то сигнор, выложивший за рассказ о привидении три полновесных аура. Позже Сашни совершенно случайно узнал, что щедрый господин служит в доме Обена Трюэля.

Увидев вполне живого мужика с физиономией призрака, караул-декан сложил два и два и пришел к выводу, что если он разузнает, кто это такой, и сообщит Обену, то заработает еще несколько ауров. Ив был лентяем и обжорой, но не в том случае, когда перед ним маячила реальная выгода. Сделав вид, что он полностью занят ужином, Боров пересел так, чтобы видеть «покойного короля». Если тот и вправду человек во плоти, то узнать его имя и место обитания труда не составит, а потом он пойдет к старому обжоре...