Вернемся к вопросу о несоблюдении условий договора. При сдаче Нотебурга, когда договор уже был подписан, но гарнизон еще не покинул крепость, сложилась угроза подхода шведских подкреплений, поэтому русские силой ускорили процесс передачи крепости. В данном случае были нарушены сроки, но не существенные условия договора.

«И по учиненной пересылке оные [аккордные] пункты того ж вечера [11 октября 1702 г.] от фелтьмаршала подписаны, и той же ночи наши во все три бреша для занятия поста впущены, а по городу еще стоял караул швецкой, понеже в договорных пунктах положено для убирания их 3 дни, а в те дни караулу их быть. Во 12 день поутру получена ведомость, бутто генерал Крониорт идет на сикурс. Того ради с тем на брешь приехал бомбардирской капитан Преображенского полку [т. е. сам царь] и о том оказал генералу-маеору Чамберсу (которой тогда на бреше команду имел, ибо первой камандир ради труда переменен) чтоб немедленно караулы сменить по городу, а наипаче у погреба порохового. О чем оной генерал-маеор каменданту сказал о караулной перемене, которой не хотел своих свесть, однако ж наши, опасаясь вышереченных ведомостей, силою то учинили. И, пошед по стенам от бреша генерал-маеор направо, а вышереченный капитан налево, и караулы свои поставили. В 14 день гварнизон по договору… вышел и на данных судах отпущен со всеми своими вещми к шанцам [Канцам, т. е. Ниеншанцу. – Б. М.]»[1616].

Весной 1703 г. с началом следующей военной кампании был осажден Ниеншанц. По договору о капитуляции гарнизону дозволялось выйти со всеми воинскими почестями (с распущенными знаменами, с барабанным боем, с четырьмя полковыми железными пушками, с пулями во рту) через большие ворота крепости, переправиться через Неву и уйти с конвоем «по большой копорской дороге» в Нарву. Договор также требовал, «чтоб его ц. в. зде обретающееся войско гварнизона, и жен их и детей и пожитков ничем не касалися, и чтоб, по обнятии крепости ц. в. людьми, гварнизону дать сроку, пока все вещи свои вывезут и сами выдут»[1617]. Однако Адлерфельд пишет, что, предложив коменданту почетные условия сдачи, русские не посчитали нужным их соблюдать и взяли гарнизон в плен [1618]. Русские документы этого не подтверждают; например, в журнале Гизена сказано, что гарнизон вывели из крепости 2 мая и отпустили 8 мая; в нарушение договора, Аполов со своими людьми был отправлен не в Нарву, а в Выборг[1619]. Возможно, задержка и изменение маршрута были вызваны приходом шведского флота. С другой стороны, в марте 1704 г. «канецкий» комендант находился все-таки в Нарве – об этом сообщили языки П. М. Апраксину [1620].

Вскоре настал черед шведской крепости Копорье. Во втором часу пополудни 27 мая 1703 г. Б. П. Шереметев сообщал Петру: «Буди тебе государю известно, 27 дня майя город Копорье под твою высокодержавную руку бог привел; а в нем гварнизону было майор Опалев, да капитан, два порутчика, да прапорщик, да с ними старых и новоприборных солдат 100 человек, мызников и мужиков 60 человек, да женского полу несколько десятков; и тот комендант и солдаты отпущены с ружьем без знамя и без барабана и без пушек, а ружье солдатам давал с жаграми; а замковое взято 50 мушкетов, 10 пушек железных…» [1621]. Отметим, что сдача не была почетной – без знамени, барабана и пушек, – поскольку комендант вступил в переговоры слишком поздно. Хотя солдаты были отпущены с оружием, им выдали из крепостных запасов устаревшие мушкеты с фитильными замками («с жаграми»), а более современное кремневое оружие было взято в качестве трофея.

Согласно договору, Шереметев «приказал отпустить в их неприятельскую сторону к Выборху чрез Шлотбурх [бывш. Ниен. – Б. М.]. И отпущен оной комендант Опалев с гварнизоном от Копорья с полками, которые отправлены, майя в 28 день, по прежнему в Шлотбурх…, и дано им каменданту и протчим под их борошень 30 подвод» [1622]. Однако спустя неделю после того, как гарнизон был отпущен, 3 июня Петр приказал А. И. Репнину догнать и задержать шведов[1623]. Вероятно, Петр посчитал, что гарнизон не имел шансов удержать крепость и поэтому не имело смысла проявлять к нему снисхождение – шведы сдались бы в плен рано или поздно. Из каких соображений был отдан этот запоздалый приказ и был ли он выполнен – точно не известно, но, судя по военно-походному журналу Шереметева, гарнизон все же был отпущен [1624]. По шведским источникам, гарнизон добрался до Выборга, но русские договор нарушили: по дороге к реке Сестре (границе на тот момент) их преследовали, ограбили и отобрали оружие[1625]. Коменданты Ниена и Копорья – братья Иоган и Василий Григорьевич Опалевы (Аполлоф) – были потомками русских дворян, перешедших на шведскую службу после Смутного времени, когда Ижорская земля была захвачена шведами.

Неизв. автор

План Копорской крепости

Нач. XVIII в.

Отдел рукописей БАН

Выдача устаревшего оружия копорскому гарнизону была наглядным примером того, как договор мог трактоваться победителем в выгодную для себя сторону. Также показательно, что спустя некоторое время царь прислал Шереметеву инструкции, заставляя нарушить данные ранее обещания. Эта ситуация повторилась в 1704 г. при сдаче Дерпта. Согласно подписанным 14 июля аккордным пунктам, всем воинским чинам гарнизона с женами и детьми позволялось выйти с пожитками без обыскания, с месячным провиантом; оружие сохранялось всем офицерам и только трем ротам солдат (что составляло треть гарнизона), а остальному гарнизону не позволялось «ни ружья, ни пороху, ни пулей при выходу их». Гарнизону давались три пушки, в знаменах и барабанах было отказано. Было обещано отправить шведов по прямой дороге к Ревелю с надежным конвоем[1626].