на сияющего Чаяна. Тот красовался перед Саялой - вот, мол, посмотри какой я молодец - остановил необъезженного скакуна! Уж кто-кто, а старший конюх быстро смекнул что к чему. Никак этот молокосос и выпустил жеребца из загона. И тут же отвесил Чаяну увесистую оплеуху - чтобы неповадно было.Ярыш заметил, что в толпе, образовавшейся у загона, мелькнуло изумрудное платье Лайды. Протиснувшись сквозь толкотню, степняк пробрался к самому загону. Однако всадница в изумрудном наряде уже покидала лагерь.Что еще за кошки-мышки? Степняк тут же вскочил в седло и помчался следом за Лайдой.Внучка великой сейчас хотела одного - скрыться с людских глаз. Она чувствовала себя так, словно обнажилась перед всем народом. Именно так - она открыла самое сокровенное, что было в её сердце, выставила напоказ, показала свою слабость. Но в тоже время, волшебница почувствовала и огромное облегчение - больше не нужно ничего скрывать за семью замками, не нужно притворяться. Теперь всё зависит не от неё. Великая Тарха знает - Лайда сделала всё, что могла.Но что теперь? Почему она вдруг решила, что её порыв не останется безответным?Сквозь ветер до волшебницы донёсся крик:- Лайда!Остановив свою лошадь, девушка обернулась. Ярыш. Лайда подавила стон - степняк появился не вовремя. Она еще не успела собрать свои мысли, не успела надеть маску самообладания.Степняк в два больших шага достиг Лайды и помог девушке спуститься с лошади, хотя Лайда в этой помощи и не нуждалась.Молчание. Глаза в глаза. Ярыш первый раз в жизни пожалел, что не владеет краснобайством. Сколько чувств и мыслей роились у него в голове и сердце, но с уст не могло слететь и слова!- Лайда…- Ярыш, не нужно. Для любого мужчины племени Тарха было бы счастьем стать мужем будущей великой. Но ты степняк. Не делай того о чём потом пожалеешь. Мой выбор всего лишь мой выбор. Он ни к чему тебя не обязывает.Степняк улыбнулся:- Лайда, почему ты всегда стремишься решать за других? Ты даже не выслушала меня, а уже решила, что я должен и не должен говорить. Или ты забыла, что я сын вождя и могу сам решить, что мне делать?Волшебница была в замешательстве. Она ожидала чего угодно - вежливого отказа, страстного признания или даже молчания. Но вот такой подтрунивающий над ней Ярыш был для неё загадкой.- Я всё-таки был прав. Дело вовсе не в воле Великой.Лайда разозлилась:- Если ты это знал, то для чего тебе нужно было, чтобы я призналась прилюдно? Потешить самолюбие?- Лайда, это нужно было не мне. Тебе. Ты боялась признаться себе самой, а по другому не получилось бы. Ты смелее, чем я думал.Ярыш шагнул к Лайде. Его взгляд был наполнен такой теплотой, что волшебница невольно потянулась навстречу. Однако, когда степняк обнял девушку за талию, Лайда решительно отпрянула:- Ярыш, ты же знаешь… законы холмов запрещают… этого делать нельзя…Но степняк будто и не слышал. Решительно притянул к себе волшебницу и, склонившись к ней, прошептал:- Я степной царевич, мне можно…Лайда никогда не испытывала такой гаммы чувств. Желание оттолкнуть, отпрянуть, поставить степняка на место быстро улетучилось. Хотелось просто наслаждаться поцелуем и не думать ни о чём. Стать мягкой и податливой, словно глина в умелых руках горшечника.Когда степняк оторвался от губ Лайды, девушка вздохнула:- Ярыш, что ты наделал. Нас же могли увидеть!А Ярыш взял девушку за руку и ответил:- Тогда пойдём.- Куда?- К великой Яххе. Скажем, что целовались и нам необходимо пожениться.Лайда нахмурилась:- Ярыш, ты всё шутишь. А ведь ты так и не сказал мне что-то…Степняк стал серьёзным, как никогда. Прижав руку девушки к своей груди, он заговорил на незнакомом языке. Речь степного царевича была порывистой, слова резко обрывались, но столько сердечного тепла было в этих словах, что внучка великой не смогла сдержать слёз.Переведя дыхание, Ярыш продолжил:- Это переводится примерно так. В большой степи лишь твой очаг согреет меня. На бездонном небе лишь твоя звезда укажет мне путь. В моём сердце ты одна. И на смертном одре с моих уст сорвётся только твоё имя.Лайда, я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.Ярыш и Лайда, появившиеся в лагере в разгар веселья, не остались незамеченными. Многие с интересом наблюдали за парочкой. Ярыш безмятежно улыбался, да и Лайда казалась непривычно весёлой и оживленной. Обычно, своих воздыхателей внучка великой держала на расстоянии, а степняк держал Лайду за руку. Старейшины рода заворчали - будущая великая ведёт себя слишком дерзко и позволяет лишнее степняку. Разве могли знать старейшины, что в этой паре главным будет Ярыш, и что его широкая ладонь бережно, но крепко сжимала ладошку Лайды.Великая Яхха, в тишине своего шатра укрывшаяся от шума праздника, была не в лучшем настроении. Её внучка сегодня в очередной раз показала свой норов. И не то чтобы Яхха была недовольна выбором Лайды, её больше волновало то, как она это сделала. И зачем? Ярыш не был похож на влюблённого в будущую великую и его отказ может сильно ранить Лайду. Поэтому, когда прислуживающая великой Яххе девчонка доложила о том, что степняк вместе с Лайдой просят позволения побеспокоить великую, седовласая волшебница сильно удивилась.Лайда и Ярыш, лишь войдя в шатёр, бухнулись на колени перед великой.- Вставайте, негоже будущей великой и сыну вождя в ногах валяться. Садитесь ближе и говорите зачем пришли.Лайда хотела уже что-то сказать великой Яххе, но степняк насмешливо посмотрел на девушку и та, улыбнувшись, промолчала. А Ярыш обратился к великой:- Великая Яхха, я не знаю, как это правильно делается по законам холмов. Потому скажу прямо: мы с Лайдой любим друг друга и просим вашего позволения пожениться.Яхха хоть и держалась невозмутимо, а всё же лёгкая улыбка скользнула по губам волшебницы. Движением руки она показала влюблённым чтобы сели поближе. Затем положила свои ладони на голову Лайде и Ярышу. Закрыв глаза, великая читала в сердцах этих двоих и то, что открылось ей, вызвало вздох облегчения.- Да будет так. А теперь ступайте. О свадьбе после поговорим.Лишь за Лайдой и Ярышем опустился полог, волшебница позвала прислужницу:- Корра, ступай и найди шатёрницу Чаггу. Пусть придёт ко мне.И улыбнувшись своим мыслям, Яхха прошепала:- Прибавилось работы шатёрницам. Вышить шатёр для будущей великой непростая работа…

В летнюю пору Златоград напоминал разворошенный улей. По мощеным улочкам раздавался то цокот копыт, то грохот тяжело груженой телеги. Шум людской толпы и крики уличных торговцев становились тем громче, чем ближе центр города. По указу царя Есислава лотошникам и различным зазывалам запретили приближаться к