Сказывают, что у одной старухи было трое дочерей. Как-то раз сговорились девушки со своим дядей идти собирать плоды пальмы мирити. Но Журупари проведал об их уговоре, убил по дороге дядю и на рассвете сам пришел в условленное место в его образе.

Не заметили девушки обмана и отправились с ним в лес. Шли они довольно долго. Но вот одна из сестер спросила, далеко ли еще до пальмовой рощи. Журупари ответил, что она уже совсем близко. Но рощи видно не было, а они все шли да шли, тогда другая девушка спросила, долго ли еще идти, и Журупари снова ответил, что роща уже неподалеку.

Когда совсем рассвело, они подошли к пещере, где и жил Журупари, и тут одна из девушек, взглянув на ноги дяди, вскрикнула: «Это сам Журупари!»

Но убежать сестры уже не могли. Когда вошли они в дом Журупари, он и говорит: «Вот мы и на месте». Сказал так дух и ушел, оставив попугая стеречь пленниц, чтобы они не сбежали. Вернулся он к ночи и велел старшей сестре принести ему огня в гамак. Девушка принесла огонь, а злой дух схватил девушку и принялся сосать из нее кровь, прямо как вампир. На рассвете Журупари снова ушел в лес.

Только он за дверь, девушки бросились к гамаку – посмотреть, что стало с их сестрой, которая провела ночь с Журупари, но нашли там только обглоданные кости.

На следующую ночь Журупари приказал средней сестре принести огня и тоже съел ее. Когда поутру он опять ушел в лес, младшая сестра заглянула в гамак, но лишь обглоданные кости нашла она там. Плача, легла она в гамак рядом с останками сестер, и вдруг увидела пролетавшего мимо фламинго гуарауна, и крикнула ему: «Гуарауна! Если б ты был человеком, то наверняка бы помог мне вернуться домой!»

Спустя какое-то время подошел к ней обернувшийся юношей гуарауна и велел побыстрее собираться да прихватить с собой кости сестер, пепла и соли немного. Еще велел он ей украсть милонгу – амулет Журупари.

Девушка взяла все, что он сказал, и отправились они в путь-дорогу. Но не успели выйти из пещеры, как попугай принялся кричать: «Хозяин, твой ужин похитил фламинго!»

Услышав это, Журупари бросился в погоню, крича: «Фламинго! Верни украденное!»

Когда беглецы увидели, что Журупари нагоняет их, юноша-птица велел младшей сестре бросить за спину кости, и сразу же за ними встала стена из дыма, отгородившая их от Журупари.

Гуарауна и девушка побежали дальше, но спустя некоторое время вновь услышали голос за своей спиной: «Фламинго! Верни мой амулет!»

Тогда фламинго велел девушке сжечь пепел и соль, тут же за их спинами вырос высоченный колючий кустарник. Пока Журупари продирался сквозь колючки, они снова успели намного опередить его. Только когда беглецы были уже совсем рядом с домом девушки, они снова услышали крик злого духа. Тогда юноша приказал сжечь вместе оставшуюся соль, пепел и кости. И за их спинами разлилась широкая река, которую Журупари преодолеть не смог. Так юноша-птица и девушка добрались до дома. Мать была очень рада, что хоть одна из дочерей жива, ведь она-то решила, что они все погибли.

У многих племен Южной Америки имеется представление о верховном божестве. Иногда это бог, который воспринимается индейцами как старое солнце, в отличие от своего сына, нового солнца. В других мифах в роли верховного божества выступает существо женского пола. Причем у одного и того же народа могут сосуществовать легенды, в одних из которых ведущая роль отводится богине-прародительнице, в других – мужскому божеству.

Значение мифологии индейцев Южной Америки определяется прежде всего ее специфическими особенностями. Указанная выше мифология является своеобразной кладовой, которая хранит мифы, бытовавшие в нескольких десятках индейских племен, населявших Южноамериканский континент. Причем такое объединение культур нескольких народов происходит не только по географическому признаку, но также и на основе внутренней целостности.

Поскольку мифология индейцев Южной Америки развивалась изолированно от европейских культур, она дает точное представление о воззрениях древних индейцев, а также об их взглядах на происхождение мира, земли и людей. Кроме того, мифология южноамериканских индейцев отличается неповторимым своеобразием, потому что не подверглась влиянию чуждых мировоззрений. Именно своей необычностью она и привлекает к себе внимание.

Австралийский континент – страна загадок и чудес, с которой европейцам довелось познакомиться лишь в XVIII веке. Правда, слово «познакомиться» здесь неуместно, так как первоначально австралийская земля рассматривалась не как бесценный объект для исследований, а как своеобразная тюрьма, в которую отправлялись преступники Европы. Варварская колонизация явилась причиной тому, что численность коренного населения Австралии значительно сократилась, а уцелевшие аборигены были оттеснены с побережья в безводные пустыни, где они были вынуждены вести борьбу за существование, постепенно приспосабливаясь к окружающим условиям.

Примечательно, что эти люди до наших дней сумели сохранить свою первобытную культуру, являющуюся поистине уникальной, несмотря на то что некоторые считают ее уж очень примитивной. Но это утверждение можно и оспорить. Действительно, материальная сторона культуры коренных австралийцев очень бедна: аборигены для своих повседневных нужд используют всего лишь 5–6 орудий труда. Но, как справедливо отмечает известный антрополог Чарльз Маунтфорд, в условиях Центральной Австралии, в почти безводной пустыне, белый человек со всей своей техникой оказался бы беспомощным, не запасись он едой. Аборигены же в течение столетий живут и продолжают свой род в этих условиях, обнаруживая тем самым не столько умение пользоваться немногочисленными орудиями, сколько природную сметливость, глубокие познания в отыскивании пищевых ресурсов и понимание законов пустыни.

Поражает же тот факт, что коренные австралийцы сумели сохранить свой уклад жизни даже после того, как испытали (и продолжают испытывать) влияние европейской цивилизации. Тем более что политические деятели Австралии, говоря об устранении расовой дискриминации и установлении равноправия, думали и продолжают думать о том, как помочь аборигенам приобщиться к европейским благам. И если представить себе культуру коренных австралийцев лишь как бумеранги да наивные легенды, то тогда получается, что им терять-то особенно и нечего.

Однако не все так просто. Вхождение в так называемый современный мир подразумевает под собой принятие европейской системы ценностей. Но данная система для неевропейских обществ не является тем идеалом, к которому они хотели и могли бы стремиться. Вот что по этому поводу говорит абориген Вайпалдунья, один из немногих получивший в Австралии права гражданства вместе с «цивилизованным» именем – Филипп Робертс: «Да, я верю в христианского бога… Но я верю и в Землю-мать, Змею-радугу, мой тотем – кенгуру. Они дали нам все, что мы имеем, – племенную землю, пищу, жен, детей, культуру… И ничто, ничто не в силах это изменить. Наследие это, передававшееся с древних времен из поколения в поколение, – неотъемлемая часть меня самого. Во время инициации его острой сталью врезали в мое тело и душу… По правде говоря, мы приняли чужеземную веру, чтобы не обидеть белых людей, которые были к нам добры. И все же они могут стараться еще 500 лет, им все равно не лишить нас глубоко религиозных праздников кунапипи и ябудурава. Они передаются новым поколениям. И так будет всегда. Гражданство не освобождает меня от обязанностей перед племенем…»