Тут мне подумалось, что я успел разозлить всех в этой комнате, включая Кейт. И хотя до сего момента они вели себя вполне профессионально, в любую минуту могут перейти и на личности. Стало быть, решил я, ради собственной жены следует держать рот на замке.

Я повернул голову и посмотрел на Кейт — она лежала футах в десяти от меня, тоже на спине и в ножных кандалах. Мы встретились взглядами.

— Скоро прибудет подмога, и все будет хорошо.

— Я знаю.

Конечно, дело было не в том, когда она прибудет, а в том, прибудет ли вообще.

— Заткнись! — гаркнул Мэдокс. — Говорить будешь, когда к тебе обратятся. — И уже Лютеру: — Еще раз обыщи его!

Лютер снова прошелся по мне своими ручонками, ткнув при этом большим пальцем в яйца, и отрапортовал:

— Чисто.

Мэдокс переместился к бару и стал обыскивать карманы наших курток, осматривать документы, обувь и ремни, потом высыпал на стойку содержимое сумочки Кейт и начал копаться в ее вещичках.

— У вас тут целых шесть полных магазинов! Вы что же, рассчитывали устроить перестрелку?

Остальные три идиота засмеялись.

Я не мог устоять перед искушением и ответил:

— Да пошел ты на…!

— Именно это все время повторял твой приятель Харри — «Пошел ты!» «Пошел ты!» Поинтеллигентнее ничего придумать не можешь?

— Могу. Ты арестован.

Он решил, что это смешно, и сказал:

— Ты тоже.

И продолжил копаться в наших вещах, разложенных на стойке. Я заметил, что он вынул батарейки из сотовых телефонов и стал рассматривать мою ручку. «Пугало» Кейт он так и не обнаружил, и я надеялся, что аппарат по-прежнему у нее.

— Так. Тут у вас служебный жетон детектива Маллера. Джон, зачем он вам?

— Чтобы передать его семье.

— Понятно. А ваш значок кто передаст семье после вашей смерти?

— Это риторический вопрос?

— Это вам только кажется.

Теперь он взялся за наши блокноты. Мои записи он, понятно, не прочтет, потому что никто, включая меня самого, не в состоянии разобрать мой почерк. Но у Кейт почерк был очень аккуратный.

— Я вижу, у вас хорошо с логикой. Редкое качество для женщины.

Она, как и следовало ожидать, предложила:

— Пошел на…!

Он проигнорировал этот посыл и продолжил листать ее блокнот.

— Кейт, кому-нибудь известно, что вы здесь?

— Только ФБР и полиции штата, которая уже сюда едет.

— Если бы что-то в этом роде произошло в управлении полиции штата, я бы об этом уже знал.

Вот это мне страшно не понравилось.

— Джон, что об этом знают в доме двадцать шесть по Федерал-плаза? — спросил он.

— Все.

— Не думаю.

— Тогда и не спрашивай.

— Вас видели, когда вы разговаривали с Харри в пятницу после обеда возле лифта. О чем вы говорили?

И это мне тоже очень не понравилось — у Бэйна Мэдокса в доме двадцать шесть имеется свой источник информации.

— Ну же, Джон!

— О делах мы не разговаривали.

— Ну хорошо… У меня сейчас больше нет времени, так что мы продолжим нашу беседу попозже.

— Попозже — это хорошо.

— Но тогда я уже не буду таким добрым.

— Ты и сейчас не слишком добрый, Бэйн.

Он засмеялся:

— Ты еще ничего не видел, приятель.

— Пошел бы ты на…! — посоветовал я ему.

Он стоял прямо надо мной, и его ястребиные глазки уставились на меня, словно он из поднебесья высмотрел на земле раненое животное.

— Есть два способа вести допрос, — сообщил он мне. — Не знаю, как вы, Джон, но лично я предпочитаю обходиться без крови, переломанных костей и криков о пощаде. А как вы, Кейт?

Она не ответила.

И он продолжил развивать ту же тему:

— И еще: есть два способа попасть в измельчитель для веток — живым или мертвым. — И проинформировал нас: — Путова засунули туда уже мертвым, поскольку это было убийство по необходимости. Но вы двое здорово меня разозлили. Однако если будете сотрудничать, даю вам слово чести: ваша смерть будет быстрой и легкой — пуля в голову, перед тем как попадете в измельчитель и превратитесь в жратву для медведей. Ну как? Договорились? Джон? Кейт?

Я не видел в этой договоренности никаких особых выгод для нас, но нужно было выиграть немного времени и я ответил:

— Договорились.

— Отлично. Ну ладно, вы просили показать вам мой СНЧ-передатчик. Сейчас я вам его покажу.

— Вообще-то, — заметил я, — я бы предпочел просто забрать сейчас списки ваших гостей и прислуги, после чего мы отбудем отсюда.

— Джон, это не смешно.

Это сказал Мэдокс, но могла бы сказать и Кейт.

Потом все четверо задвигались вокруг нас, и Мэдокс произнес:

— О'кей, мистер и миссис Кори, теперь можете встать. Руки на голову.

Я попытался сесть и скривился от боли в отбитых ребрах, теперь уже не воображаемой. Уперся руками позади себя, чтобы оттолкнуться, сгреб ладонью «Медвежье пугало» и сунул его в трусы. Затем поднялся на ноги. Пока все шло хорошо.

Я повернулся к Кейт, которая уже стояла и смотрела на меня, и сказал:

— Стойкость придется проявить попозже.

Она кивнула.

— Молчать! — напомнил мне Мэдокс. Потом посмотрел на часы и бросил Карлу: — Пошли отсюда!

— Следовать за мной, — приказал тот. — Дистанция — десять футов.

После чего двинулся к открытым дверям в игровую комнату, а Мэдокс скомандовал:

— Вперед. Руки за голову.

И мы пошли за Карлом.

Я никогда не ходил в ножных кандалах, и хотя цепь была довольно длинная, плохо удавалось ставить одну ногу перед другой, и я шаркал ступнями по полу, словно прикованный к общей цепи каторжник. Кроме того стальные браслеты уже начали натирать мне щиколотки.

И еще: мои штаны без ремня начали сползать, и мне пришлось несколько раз их поддернуть, вызвав вопль Лютера:

— Руки на голову!

Кейт, шагавшей впереди меня, тоже было трудно идти — она все время спотыкалась, чуть не падала. Но тесные джинсы держались на ней, и рук с головы она не снимала.

Я не знал, кто идет позади, и оглянулся через плечо. В десяти футах от меня шел Мэдокс с «кольтом» сорок пятого калибра в руке.

Лютер замыкал шествие с винтовкой «М-16» наготове. Дерек, жертва моей сирены, остался в баре — собирал наши вещи.