— Я уже послал первую букву трехбуквенного кодового сигнала, который взорвет ядерные устройства, — пояснил Мэдокс. — Я мог бы, конечно, поставить в каждом из чемоданов часовой механизм, но тогда время взрыва устанавливается заранее и уже ничего нельзя было бы изменить. Поэтому я предпочел взрыв по сигналу, что означает использование моего СНЧ-передатчика, который идеально подходит для подобной задачи и не подвержен воздействиям извне.

— А знаете, Бэйн, с помощью СНЧ-волн можно вести разведку на нефть, — сообщил я.

Он улыбнулся:

— Да, вы неплохо поработали над своим домашним заданием. Но мне не нужно вести разведку на нефть. Я и так знаю, где она имеется, а нынешние ее владельцы очень скоро сгорят в ядерном взрыве.

— А почему вы это делаете?

Он внимательно посмотрел на меня:

— Ну вот, опять этот вопрос! — Он закурил сигарету и продолжил: — Итак, почему. Да потому что мне до смерти осточертела вся эта череда бессильных президентов, постоянно целующих арабов в задницу.

Надо полагать, ему и самому пришлось целовать арабов в задницу и это расплата за былые унижения. Я был готов согласиться с ним.

— Знаете, Бэйн, мы с Кейт у себя на работе сталкиваемся с этим почти ежедневно. К нелегальным иммигрантам-мусульманам принято относиться так, словно это юристы, поднаторевшие в толковании конституционных норм. Подозреваемые в терроризме с головы до ног прикрыты адвокатами, в любое время готовыми вчинить иск за незаконный арест. — И я продолжил свою молитву, перечисляя проблемы в нашей работе, но — вот ведь странно! — Мэдокса это, кажется, совершенно не заинтересовало. И я завершил выступление, заявив: — Я понимаю ваше неудовольствие и раздражение, но взрыв четырех ядерных бомб в исламских странах эту проблему не решит. Он ее лишь усугубит.

Он рассмеялся, что мне показалось весьма странным.

Потом снова повернулся на своем стуле, нажал несколько клавиш на клавиатуре консоли и пояснил:

— Каждую букву следует зашифровать с помощью четырехбуквенного кода.

— Верно, — кивнул я. — Может, об этом и поговорим?

Мэдокс меня, кажется, не слышал, занятый анализом показателей всех этих шкал и циферблатов и какими-то сигналами, доносившимися из наушников, которые он то и дело подносил к уху.

Тут я увидел, что в первом окошке черного ящика перестали мелькать вспышки и вместо них появилась яркая красная буква G.

— Когда полиция штата и ФБР явятся сюда, — заговорила Кейт, — то остановят генераторы и сшибут все столбы вашей антенны.

Мэдокс, продолжая свои электронные игры, ответил не оборачиваясь:

— Кейт, во-первых, они еще даже не выехали из управления, а оттуда сюда больше часа езды. Во-вторых, они не имеют понятия о том, что здесь происходит. В-третьих, даже если они доберутся сюда в течение ближайших тридцати минут, то все равно опоздают. — И объяснил: — Все будет кончено минут через двадцать.

Я заметил, что теперь и во втором окошке черного ящика замелькали красные буквы.

Мэдокс развернулся на своем стуле:

— Вот и вторая буква пошла в эфир, и четыре приемника в ядерных устройствах примут ее примерно через пятнадцать минут.

Я было решил, что он подначивает нас, намекая, сколько времени нам осталось, хотя мы и неплохо поработали над своим домашним заданием, и сказал:

— Примерно через тридцать.

— Нет, через пятнадцать. Именно столько требуется каждому СНЧ-сигналу, чтобы достичь Сан-Франциско и Лос-Анджелеса, а приемнику — расшифровать эти сигналы.

— Ближнего Востока, — поправил его я. — Тридцать минут.

— Да нет же! — нетерпеливо оборвал мистер Мэдокс. — Вы так и не узнали главного — и для меня это хорошая новость.

— И что же главное? — спросила Кейт.

— Главное — это планы «Грин» и «Адское пламя».

Мэдокс опять повернулся к нам спиной, проверил показания приборов и сообщил:

— Генераторы по-прежнему выдают шесть тысяч киловатт. — Он положил руку на клавиатуру. — И теперь все, что мне остается сделать, — это напечатать последнюю зашифрованную букву трехбуквенного кода.

Пока он это говорил, во втором окошке появилась и застыла красная буква О. Теперь код представлял собой сочетание GO.

Он заметил это и сказал:

— Ну вот, у нас уже есть буквы G и О. Ну и какое же слово является кодовым сигналом? Я что-то забыл. GOB? GOT? — Он засмеялся, глядя на нас через плечо. — Может, GOKO? ГОКО? Нет, слишком много букв. Помогите мне. Джон? Кейт? Пожалуйста. Господи, где моя память… А! Вот оно! GOD! БОГ!

Он явно веселился и наслаждался. И при этом все больше съезжал с катушек.

Мэдокс снова застучал по клавиатуре, и в последнем окошке тоже замелькали красные буквы.

— Итак, вот что сейчас происходит. Моя шифровальная программа через СНЧ-передатчик успешно направила буквы G и О на четыре приемника ядерных устройств, что подтверждают эти буквы в окошках черного ящика. Однако, как вам известно, требуется определенное время, пока СНЧ-волны достигнут этих приемников, а те их соответствующим образом расшифруют. Понятно?

Не думаю, что его действительно волновала наша осведомленность. Или он все еще пытался выяснить, что именно нам известно. Поэтому я ответил:

— Понятно.

— Действительно понятно? Я использую повторяющийся, автоматически сам себя корректирующий код, который передается непрерывно до тех пор, пока не будет принят весь кодовый сигнал. DOG не сработает. Только GOD инициирует взрыв. Понимаете?

— Не забудьте активировать свои изотопы, — напомнил я.

— Что? — Он посмотрел на меня, словно это я сошел с ума, и продолжил: — То же самое программное обеспечение используется в ВМФ для связи с нашим ядерным подводным флотом. Вероятно, вы про это знаете. Вам известно о маленьком эксперименте, который я проделал в восьмидесятых?

— Известно, — ответила Кейт. — Всему ФБР известно.

— Да неужели? Ну что же… это плохо. Но уже не имеет никакого значения. В любом случае, когда черный ящик покажет полный набор букв, GOD, то есть примерно через пятнадцать минут, все четыре приемника поймают полный трехбуквенный сигнал в нужной последовательности. Затем, еще через две минуты, если не произойдет никаких изменений в постоянно передаваемом сигнале, приемники пошлют электронные импульсы на четыре детонатора, подсоединенные к ним, и мы получим четыре великолепных ядерных взрыва. За что отдельное спасибо доктору Путову.

Мы с Кейт молчали.

Мэдокс закурил еще одну сигарету и посмотрел на черный ящик, в последнем окошке которого уже перестали мельтешить красные буквы. Теперь там горело красное D, и все сочетание читалось как GOD. БОГ. Мэдокс явно подразумевал под этим самого себя.

— Итак, три буквы пересылаются теперь через всю страну в постоянном, повторяющемся режиме.