хватает места для новых лиц. По этой причине многие детективы-ветераны даже не утруждаются указывать предварительные описания в рапорте: описание «метр восемьдесят, сто килограммов» только повредит в суде, когда подозреваемый окажется метр семьдесят и семьдесят килограммов. Ученые также выявили, оправдав стереотип, что межрасовые опознания (черными – белых и белыми – черных), как правило, самые ненадежные, потому что обеим расам трудно отличать представителей другой на первый взгляд. Как минимум в Балтиморе репутация свидетелей с самыми бесполезными описаниями закрепилась за корейцами, владеющими каждым вторым угловым магазинчиком в центре. «Все на одно лицо», – вот их девиз для детективов из отдела ограблений.

Но тут все должно быть иначе. Во-первых, белые опознают белого. Во-вторых, он провел в баре больше часа – вился вокруг Кэрол, болтал с посетителями и работниками. Вместе они помнят, что он назвался механиком – даже экспертом по трансмиссиям, – что он пил «Бадвайзер», что он упоминал выставленный на продажу бар в Парквилле и что его дяде принадлежит бар в Хайлендтауне с немецким названием, которое никто не смог воспроизвести. Даже вспомнили, что он разозлился, когда Кэрол встала потанцевать с другой девушкой под музыку из автомата. Столько всего запало в память обитателей «Хелен» – и все же Брауну досталось не более чем частичное описание.

Раздосадованный Браун второй раз слушает версию барменши, потом совещается с Уорденом в конце бара, у бильярдного стола.

– И это наши лучшие свидетели? – говорит он. – Мы остались ни с чем.

Уорден, прислонившись к таксофону на стене, глядит на него в стиле «В каком смысле "мы", Кемосабе[64]?»

– Проблема в том, что это было время закрытия и все нажрались в стельку, – продолжает Браун. – Они не смогут вспомнить его для портрета.

Уорден молчит.

– Как думаешь, нет смысла вызывать художника, а?

Уорден смотрит в ответ скептически. Рисованные портреты даже у хороших свидетелей никогда не похожи на подозреваемого. Все черные почему-то смахивают на Эдди Брауна, а все белые в зависимости от цвета волос – вылитые двойники Даннигена или Лэндсмана.

Браун не унимается.

– На портрет мы тут не наскребем, да?

Уорден протягивает руку.

– Дай четвертак.

Браун находит двадцать пять центов, думая, что Уорден хочет позвонить или, может, выбрать песню на автомате.

– Браун, ты кусок говна, – говорит Уорден и сует монету в карман. – Допивай пиво и погнали.

Им перепал самый худший вид расследования: поиск иголки в стоге сена – или поиск блондина Рика и его то ли черной, то ли сине-зеленой спортивной машины. Уорден нехотя объявляет его по телетайпу в розыск во всех районах. Он надеялся попридержать эту информацию, ведь если до подозреваемого каким-то образом дойдут слухи о том, что у полиции есть частичное описание машины, он ее перекрасит, бросит или спрячет где-нибудь в гараже месяца этак на четыре. А машина, понимают оба детектива, – ключевая улика.

В идеале телетайпы зачитываются на каждом инструктаже по всему городу, а то и штату, если воспользоваться компьютерной системой MILES[65]. Что там, если следователь думает, что подозреваемый сбежал из штата, можно расщедриться и на NCIC. Но и местная, и национальная сети телетайпов – как и практически все остальное в системе уголовного правосудия – перегружены до безумия. Обычно все, что простой коп помнит после инструктажа, – это «красные шары» вроде убийств полицейских и детей да какой-нибудь новый прикол. Джей Лэндсман в начале недавней смены с восьми до четырех выразительно зачитал телетайп о грабеже в округе Балтимор, где украденным имуществом значились 522 галлона мороженого.

– Предположительно, теперь подозреваемые толще, чем были…

В балтиморских отделениях описание убийцы хотя бы зачитают, но вот будет ли кто-то слушать – вопрос открытый. Впрочем, в пользу Брауна и Уордена говорит тот факт, что женщину переехали в Южном районе. С точки зрения детектива, полиция каждого отделения славится чем-то своим: копы из Восточного лучше охраняют место преступления, у Западного спецподразделения приличные информаторы, а в Южном и Юго-Восточном на улице еще служат люди, которые действительно разыскивают преступников.

В следующие несколько дней патрульные тормозят все машины, хоть как-то подходящие под описание. Протоколы, где к именам владельцев и номерам машин приложены авторегистрация и фотографии из BPI, идут на стол Брауну. Данных много, и он внимательно просматривает каждый протокол. Но как будто ничего не подходит: вот у человека черный 280Z с «ти-топом», но при этом редеющие каштановые волосы. У этого «мустанг» с помятым бампером, но длинные волосы – черные. Этот – с длинными и светлыми волосами, но его «транс эм» – светло-медного цвета.

Вдобавок к проверке машин Браун и Уорден днями и ночами после убийства не вылезают из «кавалера», проверяя все, что рассказывает семья жертвы. А семья выдумывает нового подозреваемого каждый день. Сначала парень в Мидл-Ривере, которого точно зовут Рик и который звонил Кэрол за неделю до убийства. Все еще остался его телефонный номер.

Когда Браун с Макларни приезжают по адресу в Мидл-Ривер, дверь открывает мужчина с короткими и редеющими светлыми волосами. Черт, думает обнадеженный Браун, он же мог и постричься. Но в большой допросной детективы узнают, что он работает на заводе «Домино Шугар» в Локаст-Пойнте, а не автомехаником. Что хуже, машина у него только одна – старая желтая «тойота»; это Браун подтверждает в тот же день, доехав до заводской стоянки. Мужчина с готовностью признается, что подвозил Кэрол Райт с Форт-авеню на мотоцикле, но искренне удивляется новостям о ее смерти.

Патрульные остановили еще одного парня со светлыми волосами и подходящей машиной, зарегистрированной на адрес его матери на бульваре Вашингтона, но у этого прочное алиби. Третий билли – механик Рик из Энн-Арундел; по словам ее семьи, он даже знаком кое с кем из друзей Кэрол. Браун два дня ведет наблюдение за его домом, выглядывая черную спортивную машину, но, когда наконец забирает парня, узнает, что ему уже позвонила семья жертвы.

– Мне сказали, что вы приедете, – радует он Брауна. – Что хотите спросить?

Биллиленд. Тут не только говорят с полицией, но и треплются на каждом углу – да так, что эффективное следствие вести просто немыслимо. Как только один родственник узнает о потенциальном подозреваемом, другой просит знакомого своего знакомого поинтересоваться у этого подозреваемого, нет ли у него, часом, черной спортивной машины, и если есть, то не он ли переехал Кэрол Райт. Уже дважды Браун ездил в Южный Балтимор, чтобы попросить семью никому не разглашать данные следствия. Дважды его уверяют, что будут держать рот на замке.

Через два дня Браун сидит в одиночестве в «кавалере», ожидая