комнатке, единственным обитателем которой был робот с двенадцатью блестящими руками, каждая из которых заканчивалась рулоном туалетной бумаги.

— Надеюсь, сэр насладился великолепной едой,— подобострастно пробормотал робот.— Мои анализаторы сообщают, что на обед был бифштекс и потому, чтобы достойно завершить день удовольствий, позвольте сообщить, что к бифштексу рекомендуется мягчайшая, ароматнейшаая бумага Суперсик-Трехслойный, изготовленная из древесины ливанских кедров и покрытая...

— Сам подтирайся,— огрызнулся Пис, отмахнулся от розового рулона, несшегося к нему на конце телескопической руки” открыл следующую дверь и очутился в самом туалете. По сторонам располагались кабинки, на противоположной стене — ряд раковин, а над ними окошко. Пис бросился прямо к нему, но оно было забрано стальными прутьями толщины достаточной, чтобы удержать стадо разбушевавшихся горилл.

Не теряя ни секунды, Пис ворвался в дальнюю кабинку, замкнул дверь, сбросил ботинки, поставил их так, чтобы было чуть-чуть видно из-под двери, и — с ловкостью, рожденной отчаянием — взлетел на стенку. Не осмеливаясь думать о том, что можно поскользнуться, он промчался по верхушкам разделяющих кабинки стенок и нырнул в ближайшую к выходной двери кабинку. Ее дверь была частично приоткрыта, и Пис еле втиснулся в крохотное треугольное убежище. Спустя несколько секунд до него донесся топот множества ног и громкий стук в запертую им дальнюю дверь.

Выждав, пока все преследователи пробегут мимо его убежища, Пис выскочил из-за двери и, как на крыльях, понесся к свободе. Сзади послышался крик, удесятиривший силу мускулов Писа. Он пролетел мимо робота, дружески махавшего ему разноцветными рулонами, пробежал насквозь обеденный зал и в холле столкнулся с метрдотелем, который с удивительной для его возраста живостью обеими руками ухватился за куртку Писа.

— Попался!— торжествующе воскликнул метрдотель.

Не замедлив шага, Пис промчался мимо оставив в лапах противника изрядный кусок отпускного костюма, и очутился на улице. Вид ее, со множеством автомобилей и ярко одетых горожан, ничего не напомнил Пису, но инстинктивно он свернул налево и недалеко увидел аллею. Он домчался до нее, словно несомый Семимильными Ботинками, и оглянулся.

— Ты еще попадешься!— кричал ему вслед метрдотель.— От полиции не уйдешь! От оскаров...

Заработав ногами и локтями с умопомрачительной быстротой, Пис промчался по алее, обогнул несколько углов и выскочил на параллельную улицу. Замедлив полет до скорости пешехода, он постарался смешаться с толпой, но это оказалось делом нелегким — Пис был без ботинок, а в куртке его зияла огромная дыра. Необходимо было где-то спрятаться до темноты, а с ее наступление занять наблюдательный пункт поблизости от "Голубой лягушки", откуда он сможет разглядеть всех вечерних посетителей. Лучшим укрытием, решил он, будет кино, при условии, конечно, что оставшейся десятки хватит на билет.

Приняв такое решение. Пис зашагал на юг, миновал переулок и увидел кинотеатр всего в сотне шагов. Изумленно моргая и удивляясь тому, что он нашел его так быстро и безошибочно. Пис впервые за день почувствовал проблески надежды. Ведь если он знал Точдаун-сити в прошлой жизни, пребывание в нем могло раздуть тлеющий в глубине подсознания огонек воспоминаний. Приободрившись, он подошел к кинотеатру и принялся изучать расписание сеансов в поисках хоть какого-нибудь упоминания о цене билета. В конце концов он нашел на это. Билет стоил именно десятку, но вся остальная информация показалась ему туманной и противоречивой. Один плакат, например, гласил:

СЕМЕЙНОЕ ШОУ

БУЙНЫЕ ДЕВСТВЕННИЦЫ

только для взрослых

ФУФЛО В РАДУЖНОЙ СТРАНЕ

желанный подарок детишкам

По виду здания нельзя было сказать, что оно способно вмещать две столь разные аудитории одновременно, однако все плакаты извещали именно о семейных увеселениях. Пис все еще недоуменно жмурился на яркие буквы объявлений, когда к нему подошел ангельского вида голубоглазый мальчишечка лет двенадцати. Одет он был в модного цвета рубашечку и короткие штанишки, блистал чистотой и создавал впечатление, что взрастили его заботливо и в весьма приличном окружении. Родительские чувства, которые возбудил в Писе вид околачивающегося близ сомнительного заведения отрока, оттеснили собственные его заботы на второй план.

— Скоро стемнеет,— сказал Пис и отечески улыбнулся.— Беги домой к мамочке.

— А почему бы тебе,— ответил ангелочек,— не заткнуть свое вонючее хлебало и не перестать совать вонючий нос в чужие дела?

У Писа отвисла челюсть.— Кто научил тебя таким словам, детка?

— А кто просил тебя приставать ко мне?

Мальчишка оценивающее оглядел Писа с ног до головы, и выражение его лица слегка изменилось,

— Хочешь заработать полсотни?

— Не дерзи старшим,— только и мог вымолвить ошарашенный Пис.

— На полсотни можно купить пару ботинок, и все, что тебе нужно сделать — зайти со мной в кино.

— Ты — отвратительный маленький негодяй, и я никогда...

Пис оглянулся, и язык его прилип к небу — вдоль тротуара медленно и угрожающе крейсировал полицейский автомобиль.

— Пойдем, пойдем в кино, сынок...

Они подошли к кассе, и Пис нетерпеливо подпрыгивал все время, пока они покупали билеты и получали мешочки с приборами, напоминающими исполинских размеров солнечные очки — серебристая пара для него и желтая — для мальчишки. Толкнув входную дверь, Пис еще раз обернулся и увидел, как из-за ближайшего угла выплывает нос полицейского дредноута. Найти нужные места не оставило никакого труда, потому что экран был освещен необычайно ярко.

Шагая по проходу меж кресел, Пис был весьма смущен тем обстоятельством, что на чрезмерно ярком экране видна была только какая-то бессмысленная мешанина образов, а звуковое сопровождение вообще отсутствовало. Ничуть не смущенный тем, что казалось Пису существенным недостатком представления, около сотни зрителей вели себя так,

будто от души наслаждались зрелищем. Пис начал разбираться в происходящем, только когда заметил, что на лицах всех без исключения посетителей надеты те самые, похожие на солнечные, очки. Заинтригованный, несмотря на массу других забот, Пис уселся рядом со своим крошкой-компаньоном и начал развязывать мешочек о очками, но мальчишка вырвал его и сунул в руки Писа свой мешочек с очками желтого цвета.

— В чем дело?— прошептал Пис.

— Мы же обо всем договорились.— Мальчишка протянул бумажку в десять монет.— Плачу десятку в час, максимум за пять часов.— Но я не...

— Заткнись и смотри,— сказал ангелочек. Напялив серебристые очки, он откинулся на спинку кресла и на физиономии его появилось сосредоточенно-внимательное выражение.

Обиженно посмотрев на него, Пис надел желтые очки. Экран тут же приобрел нормальную яркость, на нем появился гоняющийся за бабочкой пушистый котенок, а в ушах возник подходящий к сюжету звук. Понаблюдав за безумствами котенка примерно