эта та самая корова Буян, пожелавшая стать быком… Есть оговорка: в долину подвигов скотина может идти сама, по собственному желанию, вне скорых гуртов, не наказанная за свое поведение великими Скотобойнями, но лишь охваченная желанием сражаться… Два Пастуха, которые вам не видны, следуют за Буяном, чтобы смирить ее воинственный пыл после того, как она нанесет увечья паре-тройке быков… Неистовство в сражениях ставит ее в один ряд с выдающимися по силе быками, героями Скотобоен. Стадо, к которому приписана эта корова, считающая себя быком, является показательным по своему миролюбивому и послушному поведению, и все это благодаря Буяну, которая не допускает в согуртницах даже раздувания ноздрей и даже излишних помахиваний хвостом, а быков, которые приходят к этому стаду схлестнуться с коровами, держит в таком напряжении, следя за их действиями, что находится очень мало охотников идти в это стадо для исполнения своих великих обязанностей. Сама же Буян в этом смысле отвергает быков и дружит только с коровами. Однажды одного назойливого быка, пристававшего к ней, она подняла на рога и бросила… в никуда! Случай невероятный! Пастухи еле вытащили этого быка из ниоткуда за задние ноги. Что бы с ним стало в проекционном нигде, не спаси его Пастухи, никому не понятно! Случай необъяснимый на плоскости, и даже Хозяин отказался комментировать это событие, назвав происшедшее нереальным в реальности…

— Пастух, а что там, среди могучих, свирепых созданий делать барану? — спросила Овсянка.

— Баран этот, — ответил Пастух, — по имени Твердолоб, никаких увечий, конечно же, быкам нанести не способен, но лбом своим сталкиваясь со лбами быков, он уже не одного героя и драчуна отправил в глубокий, продолжительный обморок, после которого все, кто испробовал его каменный лоб, с позором, качаясь от полученного удара, покидали место сражений и навсегда теряли чувство агрессии. Так что сейчас Твердолоб выберет особо зазнавшихся в битвах, отправит их в обморок и спокойно уйдет свободно пастись: баран этот — свободнопасущаяся особа, и совершенно никто в Божественной плоскости не может определить и понять, когда и, главное, с какой целью он вдруг бросает траву и направляется унижать провинившихся в чем-то, но по сути своей достойных быков. Мы, Пастухи, полагаем, что смысл Твердолоба, как части единого целого, заключается в том, чтобы из этого единого целого не выделялось своей силой и мощью что-то отдельное…

89. Козел-провокатор

Пока Пастух все это объяснял, к столбу по тракту прибежали десять разномастных коров, которые остановились на перекрестке и повели себя так, как будто с ними не было Пастуха, который погнал бы их налево или направо, а сами они не знали, куда им сворачивать, или же не хотели этого знать: они недовольно мычали, толкались, сгрудившись на пятачке перекрестка, дрожали, пускали длинные струи и облагораживали поверхность с таким непрекращающимся усердием, как будто хотели поставить в этом Божественном действии своеобразный рекорд. Трудно было понять, боялись они предстоящего или просто замешкались… Казалось, они вот-вот повернут назад, но тут со стороны левой дороги на тракт вышел серый, совсем невзрачный козел с бородой и, обращая на себя внимание замешкавшихся коров, стал что-то блеять, причем не резко, не голосисто, а как-то вкрадчиво, как будто покашливая, и делал это до тех пор, пока коровы, наконец вняв, видимо, его блеянью, не успокоились и не выстроились в подобие колонны, готовые направиться, казалось, в любую возможную сторону — лишь бы их кто-то повел. Дело кончилось тем, что весь гурт послушно пошел за козлом, по дороге налево.

— Это что еще за козел?! — удивилась Елена. — И почему он возглавляет коров?

— Это, Елена, великий Козел, Козел-провокатор, — ответил Пастух. — Как видишь, он умеет тихо и мирно увлечь за собой стадо на Скотобойни.

— А разве, Пастух, эти коровы понимают козлиное блеянье? — спросила Мария-Елизавета.

— Нет, — ответил Пастух, — но ты слышала вкрадчивый тон? Его они понимают и доверяют этому тону.

— Катерина, скажи, как знающая козлиный язык, — попросила Джума, — а что на самом-то деле блеял этот великий Козел, возглавивший это печальное шествие, которое, как я понимаю, закончится ужасом.

— Ну, — ответила Катерина, — он обещал коровам, что ничего страшного впереди их не ждет, будут кое-какие видения наподобие тех, которые наблюдает скотина в области последних иллюзий, а сами коровы будут стоять как зрители, которые в любой момент могут уйти, если им что-то не нравится.

— Но это не так! — возмутилась Джума.

— Конечно не так, — ответила Катерина. — Я лично Скотобойнями наказана не была, но знаю кое-каких быков и коров, которые говорят, что настой специальной травы не дает сдвинуться с места и даже закрыть глаза, то есть заставляет наблюдать неотрывно издевательства над скотиной. Ко всему, этот Козел успел пораздавать комплиментов, проблеяв, что никогда не встречал таких красивых и умных коров, с которыми, наверное, очень интересно дружить, и что, вероятно, произошла просто ошибка, в результате которой они и попали сюда, и, скорее всего, Гуртовщики, увидев таких хороших коров, завернут их назад. И все это, как правильно объяснил наш Пастух, все десять коров уловили во вкрадчивом блеянии… Короче, Козел-провокатор втерся в доверие, вот за ним и пошли.

— А что на самом-то деле совершили эти коровы, заслужившие Скотобойни? — поинтересовалась Антонина-гадалка.

— На самом-то деле, — ответил уже Пастух, — коровы эти бредят несуществующим искаженным, и продолжительное нахождение в Загоне для сумасшедшей скотины так и не исправило их, и поэтому высший разум назначил усиленное воздействие на их пострадавшие головы — скотину-то все же каким-то образом надо лечить и возвращать на круги.

— Да, разум Хозяина, несомненно, велик! — сказала Джума, — Но козел этот просто подлец!

— Ужасный Козел, — возмутилась Овсянка.

— Отвратительный, — поддержала ее Ириска.

Тут Пастух скрутил очередную козу и неожиданно выпустил три кольца дыма подряд, — чему телки несказанно удивились, не подозревая о такой интересной способности Пастуха, которая так им понравилась, что Роза и Сонька тут же попытались поймать эти кольца своими носами, Мария-Елизавета подпрыгнула, слизнула и проглотила одно последнее, самое маленькое кольцо, а Марта и даже угрюмая, строгая Анна попросили выдуть еще колец, чтобы тоже попробовать что-нибудь с ними сделать… И Пастух выпустил для развлечения коров еще пять колец, после чего стал рассказывать следующее:

— Вы, коровы, тут рассуждаете про Козла-провокатора иллюзорно, забыв про Божественные законы… Во-первых, ни в одной Божественной сущности не содержится ничего отвратительного и ужасного в силу закона поглощения черного белым, и если даже что-то такое возникло, скотина избавляется от этого омовением в светлом ущелье, очищая от всего нехорошего свое изначально чистое, светлое скотское дно,