и, к тому же, Козел-провокатор оказывает неоценимую услугу и Пастухам и скотине, избавляя первых от жестокого обращения с особями, которых приходится насильно, используя грубые методы, загонять на левые скотобойни, поскольку по собственной воле никакая скотина, конечно, не хочет туда идти, вторых же, как вы только что видели, хоть и обманывает, но успокаивает и, тем самым, психологически подготавливает к ужасному наказанию… Конечно, в потусторонней иллюзии проекции Козла-провокатора, которые находятся там как в виде редких бесплотных теней, так, кстати, и в виде бесплотных козлов, приставленных к скотобойням — величина отрицательная, но здесь не иллюзия, не забывайте об этом… Другой же козел — посредственный сочинитель с Большой дороги Художников, то есть сущность нашего стада, не относящаяся к великим, — на примере Козла-провокатора, работа которого не только полезна, но и требует выдающегося ума для тонкого подхода к скотине, решил прославить весь козий вид, который как в Божественном стаде, так и проекционном нигде находится как-то в тени и привлекает к себе мало внимания. Для этого сочинитель-козел описал трагедию сердца Козла-провокатора, когда тот, сам того не желая, вынужден выполнять не очень красивую миссию, подчиняясь тем особенностям своей сущности, которыми наделил ее при рождении разум недосягаемых сфер, или, как утверждает бык Иллюзор, само окружающее пространство. Опус этот про сердце Козла дошел до Хозяина, но не вызвал ни смеха, ни слез — высший разум определил, что чего-то тут не хватает, и скорее всего, не хватает таланта у автора… И тогда козел-сочинитель обратился к Большому Художнику Вилли — как посоветует тот превратить этот невыразительный опус в трагедию? Вилли долго не думал и сразу сказал: «Поменяй лево на право, и будет трагедия…» И действительно, когда лево поменялось на право, получилось, что Козел-провокатор уводит десять несчастных коров не смотреть иллюзорные видения, но заманивает их на реальное поле сражений, где они погибают от ударов бычьих лбов, рогов и копыт, а одна из коров, пытаясь спастись, убегает и тонет в болоте. Утопление в болоте уже рассмешило Хозяина, но трагедию эту рассказывать в Божественном стаде он запретил, потому что дело в этой истории касалось напрямую коров, мучения и гибель которых могли бы вызвать у сущностей вполне объяснимое возмущение, а самого Козла-провокатора скотина могла бы возненавидеть. Но в потусторонней иллюзии, где в роли коров значились их бесплотные призраки, весь этот бред с поворотом направо и утоплением в болоте пришелся по вкусу, и сострадание вызывала не только гибель мертворожденных теней, но и глубокая травма души, которую получила проекция Козла-провокатора. Тем самым потустороннее мышление уводилось от понимания реального положения вещей, а это уже являлось полезным воздействием на несуществующий мир, которое происходит — на вашем моменте движения — по воле Создателя и желанию Намерения, стеревших на небосводе своей невидимой губкой любой намек на отображение великой, реальной Божественной плоскости и, разумеется, великих событий, происходящих на ней…

— Значит, хороший, безобидный Козел, — переменила свое мнение Овсянка.

— Да, просто Козлик с особым характером! — согласилась Ириска.

— Действительно, он безобиден и, ко всему, довольно игрив, — продолжил Пастух. — Иной раз, устав от завлечения скотины налево, он убегает на поле травы, где мирно пасется, к примеру, пара быков, поделивших условно площадь пастьбы на две части — чтобы не было споров; травы же — жуй не хочу! И тут наш великий Козел то на одной условной поляне пощиплет травы, то на другую залезет, то помаячит перед одним быком, то, блея, проскочит перед другим, словом, раздражает нервы быков, причем еще и своей бородой — быки ужасно не любят бород — мелькает и блеет, и оба быка — а быки дураки по сравнению с вами, коровами — начинают пыхтеть, сопеть, как говорится, как на красную тряпку. Но бычья гордость никогда не позволит сознаться в том, что какой-то козел выводит быка из себя, нет, быки не хотят замечать козлов, и поэтому находят причину своего беспокойства друг в друге. Они останавливают жеванье травы и уставляются один на другого, как тупые бараны, уже и насупившись. Затем и глаза у них уже наливаются не добром, они бьют хвостами, роют поверхность копытами и, наконец, начинают бодаться. А козлу только и надо того, удовлетворив потребность характера своей сущности, то есть столкнув лбами двух дураков, он возвращается к скотобойням… На плоскости эти игры Козла-провокатора считаются безобидными, поскольку, как только козел исчезает, быки перестают видеть «красную тряпку» и возвращаются к жеванию травы. Но в проекционной иллюзии прямые и наивные на самом-то деле отражения этого Божественного создания очень редки, как и любой идеал, и в основном Козел-провокатор представлен вторичными, бессущностными и бездушными потусторонними призраками, являющими собой смесь качеств этого Божественного Козла и Химерических сущностей, запертых в Малом отстойнике… Создания эти, четырежды мертворожденные, обладают способностью, сами оставаясь в тени и никогда не выходя из нее, устраивать провокации, которые и являются причиной больших и малых конфликтов в среде ваших бесплотных отображений… Но это уже происходит по высшей воле Создателя и желанию Намерения, которые видят в конфликтах необходимость — для поддержания в проекциях ощущения так называемой жизни, того самого ощущения, которое Божественная скотина испытывает не благодаря постоянным противоречиям, но находясь в безостановочном великом движении по столбам и кругам…

90. Пантеон скотских ужасов

— Мне, Пастух, — сказала вдруг Анна, — совсем неинтересно слушать про несуществующий мир и происходящее в нем, поскольку я уже полностью ощущаю себя в движении в реальности, в которой еще так много непонятного и загадочного, что освободившееся от иллюзорного взгляда на мир место в моей голове я хотела бы заполнять новыми сведениями о реальности, а не вновь тем, от чего моя голова успешно избавилась.

— Что же, — ответил Пастух, — это очень разумно — место в своей голове надо беречь, тем более, Анна, тебе, поскольку на круге втором к тебе, как к избранной особи, так и повалят коровы и все остальные со своими скотскими мыслями, от которых будут просить их избавить…

— И правда, Пастух, лучше размышлять о реальном и заниматься насущным! — согласилась Овсянка и попросила: — А не могли бы вы, пока не докурили козу, выпустить еще пару дымных колец — я попробую тоже поймать их на нос…

Пастух выполнил просьбу Овсянки, выпустив сразу ряд тонких колец, но тут неожиданно четыре козы, проходящие мимо столба, стали прыгать, как мячики, и порасхватали сразу все кольца на свои носы и рога, не оставив Овсянке ни одного. Последней это так не понравилось,