Ирония в представлении Брайана как лицемерного фанатика проистекает из того, что всю жизнь он стоял за простых людей. Никто не бился решительнее за «среднего американца». Именно Брайан выступал против социального дарвинизма и отстаивал право женщин голосовать. Как, спросите вы, связаны эти две идеи? А вот как – если эволюция сделала женщин чувственными и недостаточно рациональными, как же позволить им голосовать? Лидер прогрессивного крыла в Демократической партии, Брайан трижды баллотировался на пост президента США и был государственным секретарем в кабинете Вудро Вильсона, – именно тогда он показал свою нацеленность на сохранение мира и заключал договоры об арбитраже с тридцатью странами. Но когда разразился кризис 1914 года, а 7 мая 1915 года немцы потопили «Лузитанию», все эти договоры утратили силу: президент Вильсон и кабинет министров выступили против них, и этот конфликт привел к отставке Брайана.

Впрочем, близкое завершение политической карьеры означало только новые возможности в преображении и религиозной карьере Брайана. Вскоре он стал ратовать за «Сухой закон» и сыграл немалую роль в принятии Восемнадцатой поправки, запрещавшей употребление алкоголя по всей стране с января 1920 года. Вероятно, то был последний успешный «крестовый поход» евангеликов за нравственную Америку.

Позже американцы были склонны считать «Сухой закон» суровым оружием группы самодовольных пуритан, для которых жизнь была не в радость – а значит, и никому другому они ни капельки порадоваться не дадут. Такое отношение – само по себе пример перемен в американской культуре.

Брайан расценивал «Сухой закон» как очередную борьбу против корыстных интересов тех, кто ставит личную выгоду выше блага людей и пользуется беспомощностью масс. Те, кто трудится во исполнение «Сухого закона», писал он, «помогают создавать условия, способные принести наибольшее благо наибольшему числу людей… ибо нет несправедливости в том, чтобы отказать человеку в праве обогащаться, нанося раны своим собратьям».

Именно последний великий «крестовый поход» Брайана вовлек его в движение фундаменталистов и в стремление запретить в государственных школах Америки преподавание теории эволюции.

До 1920-х годов Брайан часто говорил о том, что знаком с учениями Дарвина и понимает, какую опасность они представляют для общественной морали. Еще в 1905 году, после прочтения дарвиновского «Происхождения человека» он сказал, что биологическая концепция происхождения человека ослабит дело демократии.

Весной 1921 года Брайан предпринял ряд атак на теорию эволюции, которые сразу же вывели его на передний план сил фундаменталистов. Его не волновало, была ли теория эволюции истинной или ложной. Он и не собирался опровергать ее на научной основе. «Возражение против теории эволюции, – сказал он, – прежде всего не в том, будто она неправильна. Принципиальное возражение заключается в том, что она очень вредна для тех, кто ее приемлет».

Широко распространялась его лекция «Угроза дарвинизма» (The Menace of Darwinism), напечатанная в форме брошюры. Мораль и добродетель, писал он, зависят от религии и от веры в Бога, и все, что ослабляет веру в Бога, делает человека слабым и неспособным творить добро. Ставя человека на уровень зверя и игнорируя все духовные ценности, теория эволюции в применении к социальной теории лишит людей основного стимула к нравственной жизни. Без морального компаса казалось разумным, что сильные должны процветать – и их не должна волновать забота о слабых.

Правовое противодействие приняло форму тридцати семи законопроектов против теории эволюции, внесенных в двадцать законодательных собраний штатов с 1921 по 1929 год. Их составляло поколение, утвердившее Восемнадцатую поправку – итог американской веры в то, что законодательные действия могут способствовать нравственности общества.

Суд над Скоупсом, или Обезьяний процесс, был следствием закона, принятого в Теннесси: учитель государственной школы не имел права «преподавать теорию, которая отрицает историю божественного сотворения человека, как о том сказано в Библии, и вместо этого учить тому, что человек произошел от низших животных».

Суду Дейтона предстояло решить, нарушил ли Джон Скоупс, молодой учитель биологии в средней школе, закон штата Теннесси. Но юридический вопрос был строго вторичным. Бизнесмены и журналисты превратили процесс в цирк. Звездами были Брайан, занимавший пост прокурора, и Клэренс Дэрроу – блестящий и прославленный чикагский адвокат, защитник Скоупса. Оба видели, что масштаб суда на самом деле гораздо шире.

«Я приехал в Дейтон только затем, – сказал Брайан, взглянув на Дэрроу, – чтобы защитить слово Божье от величайшего атеиста или агностика в Соединенных Штатах!» Зал разразился аплодисментами. Дэрроу утверждал, что под судом находится не что иное, как интеллектуальная свобода, и именно она делала Скоупса настоящим истцом, а Брайана – настоящим ответчиком. И он использовал показания Брайана как доказательство глупости фундаменталистов.

Когда все кончилось, Скоупс был признан виновным и заплатил символический штраф. Брайан, таким образом, победил в Дейтоне; Дэрроу – во всей остальной стране. Через пять дней после суда Брайан тихо скончался во сне, оставив позади все свои стремления к реформам. С ним вместе – почти что в прямом смысле – умер «крестовый поход» за христианскую Америку.

А вскоре грянула Великая депрессия. Ее удар был очень силен. Евангельское христианство боролось, как и вся Америка. Оно выжило в разных добровольных обществах и радиопередачах, но в сознании широкой публики за фундаменталистами закрепился образ узколобых, невежественных и воинственных сепаратистов.

Возрождение евангельского христианства

Впрочем, после Второй мировой войны евангельское христианство вернуло себе широкую известность в Америке. У его самого известного голоса был мягкий акцент уроженца Северной Каролины. Имя Билли Грэма стало нарицательным. Он проповедовал тысячам на каждом крупном стадионе в США, регулярно выступал на радио, его показывали на телеканалах федеральных сетей, а журнал Decision («Решение»), изданный его евангелической ассоциацией, разошелся по многим миллионам домов.

Грэм воспитывался в традициях баптистского и пресвитерианского Юга и обучался в университете Боба Джонса, Библейском институте Флориды и в колледже Уитона. После пастората в Вестерн-Спрингс, – это пригород Чикаго в Иллинойсе, – он посвятил все свое время проповеди Евангелия в молодежной организации «Молодежь за Христа» (Youth for Christ). После весьма успешной и широко разрекламированной кампании евангеликов в Лос-Анджелесе (1949) Грэм прославился в мгновение ока и вскоре проводил «крестовые походы» в городах по всему миру.

Впрочем, Билли Грэм был единственным выдающимся деятелем нового стиля евангеликов. Многие консервативные христиане выражали недовольство дрейфом фундаментализма между двумя мировыми войнами. По большей части они не критиковали доктрины движения, но чувствовали, что оно забрело куда-то на зыбкую почву и делает акцент не на том.

Еще в 1947 году Карл Генри в своем труде «Беспокойная совесть современного фундаментализма» (Uneasy Conscience of Modern Fundamentalism) выразил сожаление о том, что фундаментализм не способен применять основные христианские истины к важнейшим проблемам, стоящим перед современным человеком.