class="p1">— Он действительно пришел ко мне в тот день… Слушайте, может, пойдем в гостиницу? Сядем, поговорим спокойно.

— Боюсь, что как раз там спокойно мы и не поговорим, — заключил Стив. — Ночь теплая, и здесь, на лавочке, нас никто не будет искать.

Они сидели под деревьями в парке «Мзиури». Вашко, прохаживающийся на некотором удалении, то поглядывал на дорогу, то изучал в темноте многофигурную композицию памятника: проказливый мальчишка с собакой, два старика, одна пожилая женщина. Когда-то давно он читал повесть Думбадзе «Я, бабушка, Илико и Илларион» и теперь не без любопытства рассматривал героев этого произведения, правда, отлитых в бронзе.

— Продолжайте, — попросил Стив.

— Он пришел. Мне показалось, что он чем-то здорово встревожен или напуган. Никогда раньше я не видел Роберта таким. Веселый, улыбчивый, настоящий фанат фотографии — это у него еще со студенческой скамьи. Может, помните, мы в МГУ даже делали совместную с ним фотовыставку? Нет? Хорошая была экспозиция! Я снимал его «Кодаком», а он моим «Зенитом». Так она и называлась: «Москва глазами двух студентов». Пользовалась успехом.

— Если можно, о Роберте, — попросил Стив.

— Да-да, конечно… Мы перекусили, я ему постелил на раскладушке, но он всю ночь не спал — часто подходил к окну и смотрел на улицу. Я понял, что он кого-то боится. Но кого? Не знал… Утром он сказал, что пойдет просить убежища. Я удивился, попытался отговорить его от этого шага. Говорил, что все в развале, жрать нечего и всякое такое. Он подумал и ничего не сказал. А потом…

— Что потом?

— Потом он спешно засобирался.

— Куда? В посольство?

— Нет. Я не знаю, куда. Кажется, он и сам этого не знал. У него была потребность куда-то идти, все равно, куда. Мне пришлось его заставить рассказать все.

— Ну и?..

— Вам что-нибудь говорит название фирмы «Фрэнсис Беннет и сын»?

— Не больше, чем вам! Не удивляйтесь — я не обязан знать все фирмы, даже если они и расположены в Штатах…

— Мне тоже ничего не говорит. Но Роберт все время упоминал ее. Говорил о ней даже в ге короткие мгновения, когда удавалось ему заснуть. Хотя все это больше походило на бред.

— «Фрэнсис Беннет и сын»? — повторил Стив. Нет, не помню. Чем она хоть занимается? Вы знаете?

— Кажется, производством строительных материалов.

— Строительных? Причем здесь это?

— Не знаю — я так этого и не понял. Понял только одно — он боялся России и точно так же вашей страны.

— Любопытно. А вы не могли чего-нибудь перепутать? Вообще-то он походил на здравомыслящего?

Иногда не очень.

— В чем это выражалось?

— Он сказал, что его облучили…

— Облучили? Чем? Чушь какая-то…

Я понял, что когда он лазил по лесам или где-то там на самом верху крыши нового посольства и проводил какие-то исследования — какие не сказал, — он внезапно почувствовал себя плохо. Потом это пропало, а потом возобновилось так резко, как будто включили рубильник.

Стив пристально посмотрел на говорившего, но фотокорреспондент уставился на носки своих ботинок и не заметил проскользнувшего в глазах Эпстайна удивления.

— Потом это снова пропало, затем начало повторяться все чаще и чаще. Вроде бы Роберт проверил это на приборе — шел мощный поток узконаправленного электромагнитного излучения. Вроде бы его не хотели подпускать к этому углу здания. Тогда он продолжил поиски в другом месте, в противоположном углу здания, но тоже в районе крыши. Сперва ничего не было, а потом повторилось с еще большей силой. Он говорил, что это весьма неприятное чувство, на какие-то мгновения голова просто раскалывалась от боли, хотелось все бросить и бежать куда глаза глядят… Именно после одного из таких приступов он и обнаружил, что вышел из посольства и довольно далеко ушел по улицам в сторону Арбата. А на А'рбате, как вам известно, живу я. Давно, со студенческих лет. Вот так он и появился у меня…

— Только причем здесь «Фрэнсис Беннет»?

— Этого я не знаю. Знаю только, что он все время вспоминал эту фирму.

— Где он сейчас? — внутренне боясь ответа, поинтересовался Эпстайн. Голос его напрягся, он боялся выдать волнение.

— Здесь, — спокойно ответил Тягны-Рядно.

— В гостинице? В Тбилиси?

— Не в гостинице…

— Где?

— На частной квартире. У моей знакомой.

Так-к-к… — процедил с облегчением Стив. — Интересно, чего он хочет в дальнейшем?

Прошли первые переговоры. Пока предварительные… Может, все образуется так, как он хочет…

— Чего-чего? Какие еще переговоры?

А такие, — фотокорреспондент встал со скамьи и зябко передернул плечами. — Холодно, а еще Грузия.

— И все же — какие переговоры?

— О политическом убежище в республике Грузия. Это, по сути дела, третья страна, не США и не Россия. Здесь ему бояться нечего. Я его поддержал в этом. Кое-что помог предпринять…

— На что он собирается жить?

Если его действительно примут на эту должность, то, поверьте, ему нечего будет беспокоиться о хлебе насущном. Грузины сейчас формируют новые органы безопасности. В них нужны толковые специалисты. Если все будет, как предполагается, то пост технического советника этого департамента ему гарантирован. Кроме того, он предпринял акцию по переводу части своих средств из Штатов.

— Каких средств? Откуда? Недвижимость, что ли, продает? По доверенности? — Стив вскочил с лавочки и энергичным движением принялся отряхивать брюки.

— Каких? — фотокорреспондент посмотрел странноватым взглядом на Стива и сделал неуверенную попытку закрыть собственной рукой рот. — Господи… Как я до этого раньше не додумался? Я же сам передавал эти бумаги…

— Кому? — со странной безучастностью поинтересовался Стив.

— Дагу Ларсену. Телевизионщику из Си-Эн-Эн. Он на днях выезжает в Штаты и там их должен передать доверенному лицу Вила.

' — Очень любопытно. Но что вас так испугало?

То, что там тоже упоминалась фирма «Фрэнсис Беннет и сын».

Стив расхохотался:

Вот колечко и замкнулось! Неужто капиталы Вила имели отношение к той фирме, которая делала строительные материалы для посольства? Но тогда он своим расследованием и благодаря подарку экс-председателя КГБ Бакатина рыл яму под свои акции или что там у него было… А он про лучи! Ха-ха… Лучи смерти! Русские жгут специалиста на крыше посольства! Вот где корень-то. Вот!

Теперь что получается… Он спокойно, с помощью Ларсена или какого-нибудь другого доверенного лица, переводит деньги сюда и открывает здесь свой бизнес…

— Он не говорил про это, — возразил фотокорреспондент.

— Ну так скажет… Рано или поздно вся эта чепуха с «Фрэнсисом Беннетом и сыном» раскроется, поднимется приличный шум — они работали на КГБ — и плакали его вложения. С другой стороны, Вил, задержавшись здесь, перекачивает «мани» в Тбилиси, женится, и, как говорится, цветет и