укрепляют российскую государственность, создают необходимые предпосылки для обеспечения внутренней и внешней безопасности страны». Да, нашей стране во враждебном и агрессивном окружении остается уповать только на свое оружие — и на Господа. Стоит отметить, что попытки российской власти строить духовный фундамент государства стали вполне определенными и целенаправленными. Впрочем, официально Путин всегда считает нужным позиционировать себя как главу многоконфессионального государства — встречаясь и заседая и с православным, и с мусульманским духовенством, и с раввинами, что становится поводами для нападок «патриотических» кругов (а чаще — псевдо-патриотических, и сами нападки обычно оказываются просто некомпетентными).

Но с начала его правления отношения власти с Русской Православной Церковью переросли уже в настоящий союз. Ранее отмечалось, как президент лично поспособствовал воссоединению с РПЦЗ, как Московская Патриархия включилась в борьбу за концепцию «Русского мира». Из бюджета выделялись значительные суммы на строительство и реставрацию храмов, был принят закон о государственной аккредитации духовных образовательных учреждений. В свою очередь и Церковь поддерживает властные структуры. Когда Путин и Медведев разыгрывали «рокировку» с постами президента и премьер-министра, Алексий II подкрепил их своим авторитетом. В интервью на телевидении указывал, что это обеспечит преемственность курса страны. По итогам выборов Патриархи Алексий II и сменивший его Кирилл служили молебны, благословляли главу государства на служение.

Осуществляются плодотворные совместные проекты. Одним из них стал, например, перенос осеннего праздника, Дня народного единства, с 7 на 4 ноября, он приобрел глубокое и государственное, и православное содержание — был приурочен к дню Казанской иконы Божьей Матери и годовщине освобождения Москвы от польских интервентов. Другим стало повышение статуса дня памяти святых благоверных Петра и Февронии Муромских. По инициативе и при активном участии РПЦ и Светланы Медведевой, супруги тогдашнего президента, он превратился во всероссийский праздник «День семьи, любви и верности». В Церкви был значительно повышен статус и дня памяти святого равноапостольного князя Владимира (чьим небесным покровителем он является, понять нетрудно). Патриарх Кирилл сам освятил памятник святому Владимиру-Крестителю, открытый 4 ноября 2016 г. на Боровицкой площади (сперва хотели поставить на смотровой площадке на Воробьевых горах, чтобы возвышался над городом, как в Киеве, — но специалисты вынесли заключение об опасности оползней под тяжестью памятника).

Московская Патриархия оказывает весомую поддержку демографическим программам Путина, разворачивая активную борьбу с абортами. Она остается опорой государства в защите от разрушительных влияний «нового мирового порядка», в поддержании традиционных моральных и нравственных устоев общества. Так, в своем телевизионном обращении на Рождество Христово в 2013 г. Патриарх Кирилл характеризовал гомосексуализм «пороком, который социально одобрялся только во времена упадка римской и иных цивилизаций», причислил его к явлениям, ставшим «главной угрозой для России, свидетельствуя об утрате веры». В мае 2017 г. высказался, что люди восстают против законов об однополых браках «по той же причине, по которой восставали против фашистских законов и против законов апартеида — законы порывают с нравственностью». Такая позиция Церкви позволяет и светской власти на вполне «демократических» основаниях отводить требования Запада о «правах меньшинств» — ведь они нарушают права верующих.

И все-таки главным служением Церкви, конечно же, остается не общественно-политическое, не пропагандистское, а духовное. Пока Господь хранит и милует Россию — она несокрушима. А если она до сих пор живет и существует, несмотря на все чудовищные удары и катастрофы, значит — Он еще хранит и милует. Но и враги нашей страны в полной мере осознают это. Отнюдь не случайным образом на Православие не прекращаются ожесточенные атаки. Причем с разных сторон, самыми разнообразными силами. Так, в 2002 г. римский папа Иоанн Павел II решил прочно застолбить свои позиции в России. Вдруг преобразовал свои временные структуры, «апостольские администратуры», в четыре полноценных епархии. Они объединялись в митрополию под началом архиепископа Тадеуша Кондрусевича (он же возглавил епархию в Москве). Это осуществилось неожиданно, без всяких согласований с Патриархией. Православные были крайне возмущены, по разным городам прошли демонстрации протеста верующих, в них приняли участие священники, некоторые депутаты Думы, даже губернаторы.

Алексий II и Синод заявили протест такому самовольничанию Ватикана на чужой территории. Да и во главе России был уже не Ельцин, позволявший иностранцам вытворять что угодно. Кремль ясно дал понять, что принимает сторону Православной Церкви. Министерство иностранных дел выслало из России епископа Ежи Мазура, еще ряд католических деятелей. Под разными предлогами, но настоящая причина была очевидной. Однако Ватикан в ответ просто ткнул носом наше государственное и церковное руководство в «права человека», в Венский протокол ОБСЕ № 16, подписанный в свое время Российской Федерацией: «Страны-участники… уважают право религиозных общин учреждать собственное управление в соответствии со своим иерархическим устройством». На обвинения со стороны РПЦ в прозелитизме папские дипломаты хитро выкрутились. Под «прозелитизмом» согласились признавать только обращение в другую веру обманом, подкупом, насилием. А ситуацию, когда католики ведут миссионерскую деятельность и люди переходят к ним добровольно, объявили нормальной, здоровой конкуренцией [58].

СМИ и интернет заливаются морями атеистических и сектантских материалов, отвращая от Православия молодежь, сбивая с толку некрепкую в вере и запутавшуюся публику, попавшую из советского безбожного мира в западнический безбожный мир. Все шире распространяется неоязычество. Причем оно для привлечения сторонников использует как раз слабости и просчеты Православной Церкви. В первую очередь пассивность и уклончивость Московской Патриархии в вопросах поддержки русского патриотизма. Западнический модернизм. Двойные стандарты по отношению к простым верующим и власть имущим, богатым спонсорам и прочим VIP-персонам. Увлечение «материальным» — не всего духовенства, а лишь части его. Зато самой заметной части. Что и преподносится как доказательства: сами видите, это «чужое», «не народное», «не русское».

Неоязычество стало приобретать немало сторонников даже в армии, среди офицеров. Хотя корни, из которых оно произрастает и которые его питают, совсем не русские и абсолютно не патриотические. Но из неведомых источников получают подпитку и всякого рода раскольники — а они-то соблазняют уже не атеистов, не маловеров, а наоборот, ортодоксальных верующих. Хотя играют на тех же самых ошибках, просчетах и слабых местах Московской Патриархии, доказывая, что Церковь якобы «испортилась», Священноначалие отошло от Православия, изменило ему.

В 2007 г. на Русскую Церковь обрушились сразу две атаки, с противоположных направлений (случайное ли совпадение — как раз перед очередными выборами, когда и политическая оппозиция нагнетала страсти). Было опубликовано открытое письмо президенту, которое подписали 10 академиков РАН: Александров, Алферов, Гинзбург, Абелев, Барков, Воробьев, Инге-Вечтомов, Кругляков, Садовский, Черепащук. Смесь ярых либералов с атеистами советской эпохи. Они возмущались «все возрастающей клерикализацией российского общества, активным проникновением Церкви во все сферы общественной жизни», негодовали, что «предпринимаются попытки подвергнуть сомнению научное Знание», вытравить из