чём это всё, собственно, может толком пояснения дать? Цветовая гамма говорит о частотных проявлениях в базовом частотном проявлении — то есть, что то, по прежнему непонятое и центральное, к пониманию которого стремлюсь, мало того, что самыми разными частотными модуляциями прошито-нашпиговано-напичкано, соглашаемся с важным, что сама освещённость в таком, что вследствие базового восприятия и называется Свет только формирующая организующая составляющая. Тут весьма забавные возникают мысли об электричестве. Если были навеяны весьма перспективные мысли о том, что душа в теле имеет с электричеством в организации нечто организационно в принципе общее, то от такого довольно специфический взгляд на всю ситуацию формируется. Всякие проводимости в теле, как следует понимать, базируются на воде как на проводнике, одновременно следует отметить, что само электричество для потребления никто, используя воду, не распространяет. Одновременно всех тех контактов, что внутри организма, вполне хватает, чтобы сподручно дышать, то есть вода вполне как проводник выполняет все свои функции. То есть, тут глядеть на всё надо как-то всё-таки несколько по-другому.

Куда деваются те результаты жизней после всего, что на планете в самой разной форме вокруг, с разнообразием, живет, при этом с постоянством умирая? (сейчас, в сущности, согласны признавать жизнь даже в чём-то, состоящем из одной биологически активной клетки). Но если всё, от клетки, и что по устройству выше, выше, выше, заканчивая тем, обычным и телесным всяческим существованием, по сути, каждый раз оставляет после себя из информации поток, то всё это куда-нибудь девается потом, после того как из материи создавшееся, и пригодное для жизни воплощение, теряет по каким-нибудь причинам возможность продолжать своё телесное существование? Какими чувствами наделено и может обладать то, что останется? Какими чувствами такое, в сущности, вообще способно обладать чтобы хоть как-нибудь воспринимать в какой-нибудь из ипостасей некий мир? Ведь то, что в теле, здесь не только информации поток, с которым происходит некая работа, улучшения, изменения, для тела характерны органы из чувств для восприятия процесса жизни, мира в целом, такими, какими всё это воспринимается в такой или иной телесной форме. И мир, какое из возможных воплощений мира всё-таки доступно для такого порождения из информации? Здесь, кстати, можно вспомнить собственный эксперимент с попыткой заглянуть за грани смерти. Что же тогда случалось? Как только сердце прекращало биться и дыханье прекращалось, то всякое, что можно было бы назвать сознанием (восприятием себя) от тела отделялось и, словно бы взлетая над лежащей плотью, как будто видело, и тело, помещение, в котором тело без движения лежит, и то, что в помещении и рядом с телом происходит. То есть, глаза закрыты и остались в теле, но некое изображенье есть, и фиксируется, видится. Хотя, отметить следует, что видится недолго. Правда, такое приключилось только раз, но кое-что тогда случилось: во-первых, созерцание себя, лежащего, не слишком затянулось, изображение пропало, и довольно быстро, а во-вторых, такой абсолютный мрак в котором восприятие себя сопоставимо с искоркой из света, и голос, женский, констатировавший смерть, родили столь серьёзный и панический испуг, что это даже сложно описать. То есть, какие-то, а чувства бурные-активные при этом возникали. Сказать, что что-то чувствовалось из разряда именно простых вещей (тепло или же холодно)? Когда устроили такую демонстрацию, показывая, как горят в огне, которых таким образом наказывали за грехи, в самом происходящем ощущалось нечто, сходное с ожогом. То, что плескалось, неуёмно и багрово пламенея, и в чём страдали-корчились все наказуемые, всё порождало мысли, что таким образом и именно горят. Больше того, и самому хотелось ни за что, ни в коем случае происходящего телесно не коснуться. Казалось — обожжёшься. Хотя, какой ожог? Картинка выглядела крайне фантастично, да и не помню за собой, чтобы и сердце при подобной демонстрации тогда остановилось, да и дыхание прервалось. А потому, всё это, столь пугающее и увиденное, могло быть лишь внушением. Как результат, что, если обсудить, имеем? Пусть глаза закрыты, есть, существует некое изображение, подобное тому, какое порождает зрение, но мир, такой мир, к которому сознание привыкло, присутствует в виде привычного изображения недолго, сменяясь, и довольно быстро, на иное. Если учитывать те описания, которые оставили те, кто тоже в прошлом заглянул за край существованья, обычно как раз именно в таких повествованиях упомянуты и Рай, и Ад, Свет целиком из счастья или пламя с муками, всё это говорит, что при подобном тоже, пусть глаза были закрыты, но тоже нечто видели, и чувствовали нечто, рождавшее симпатии, влечение, или же, с чужими муками, сплошные антипатии. О боли, своей собственной, не рассказал никто, но те, кто таким образом из тела уходил, духовно почитались чистыми, к тому же, что за боль, коль тела нет? Чем чувствовать подобное страдание или недомогание, коль сохранился лишь духовный облик, образ, в сущности, из информации поток, который строил тело от начала (первой клетки) и создавался телом сплошь по ходу протекавшего процесса прожитой после рождения жизни? При этом к некому сознанию (тому, что принимается как нечто личностное) из информации подобного потока относить пристало сплошь лишь то, что создаётся телом от рождения и через опыт. Такой из потоков информации, что вроде бы необходим, чтобы организовать развитие-течение жизни в теле, сознанием (что у только что рождённого, что у того, кто уже пожил) если и воспринимается, то только в крайне скромных формах, выражением которых как раз и станет боль, недомогание, или же, наоборот, приятность сытости. Но если тела нет? Откуда взяться, если речь идёт о личности, сформировавшейся в процессе жизни в теле, такого рода ощущениям вроде боли? Ведь здесь о чём-то из такого и такому личностному проявлению положено себе сказать (хотя, скорее, прокричать) в подобной ситуации нечто, опираясь на возможности потока необходимой телу информации, с помощью которой обо всём, росте-развитии, организации существовании тела, органов и заботу проводить (и это когда тела больше нет, осталась лишь душа)? Что за страдания, ожоги, боль, коль нечего ожечь и нечему болеть, ведь тела нет? Духовные страдания? Недомогания морального порядка? Счастье, духовное, влекущее, рождающее радость и, по сути, побуждающее устремиться-потянуться, и от всей души, к чему-либо влекущему? Ну, что ж, в такое веришь. Но чтобы мучиться, морально мучиться (морально испытать мучения), себе пеняя за содеянное нечто, такая созданная жизнью личность уже должна владеть способностью открыто различать (сама), что суть достойно, а что недостойно. Однако, если личность, созданная жизнью, и способна различать, что хорошо, что плохо, то разве, при таких событиях, сама, захочет неким откровенно недостойным действием, решением,