Еще…

Треск простыни, князь опрокидывает меня на спину, стягивает до конца и отшвыривает штаны, его глаза горят почти безумно… Его бедро между моих ног, надавливает, и у меня перехватывает дыхание, шире распахиваются глаза.

— Поиграла и хватит. Моя. Очередь, — рычит он, наклоняясь к шее. Кристоф втягивает носом мой запах, будто не может надышаться, слегка царапает клыками кожу. Его дыхание опаляет, и я трусь об него снова и снова, голова мечется.

Он почти урчит, он мучает и терзает мои соски губами, зубами, языком. Мнет грудь. Я выгибаюсь навстречу каждому движению.

Князь заменяет свое колено рукой, его пальцы погружаются в меня, вызывая крик. Почти животный.

Жарко, сильно, мучительно.

Я всхлипываю, закусываю губы. Еще. Больше.

— Кристоф, — я царапаю его спину, я почти ничего не соображаю.

— Что?

— Кристоф, пожалуйста, — не могу говорить, слова даются с трудом.

— «Пожалуйста» что? — не желает сдаваться он. И я хнычу, потому что большим пальцем он касается самой чувствительной точки.

— Ты. Нужен. Мне. Я хочу тебя внутри! — уже я рычу и вскидываюсь ему навстречу, ловлю его губы, тяну князя за собой. Он убирает руку, и мне хочется его прибить, завыть, укусить.

— Моя маленькая страстная девочка, — он входит так мучительно медленно, так невероятно долго, лишая меня последних остатков разума, пробуждая все самые темные инстинкты. — Сладкая.

На его шее вздуваются вены, Кристоф все-таки рвет несчастную простынь окончательно. Тьма окутывает наши тела, зирот разрастается практически до плеча.

Он вжимает меня в себя, вдавливает, я цепляюсь за него судорожно, обхватываю ногами, стоны срываются с губ один за другим.

Но мне мало. Все еще мало.

Я собираю в кулаки седые пряди, обнажая горло.

— Можно? — и мне уже не важен ответ, я все равно возьму его кровь. Я уже не могу остановиться.

— Можно? — вторит он эхом, целуя и посасывая шею, продолжая двигаться во мне. Я отклоняю голову, притягиваю его еще ближе к себе. Наши клыки прокусывают плоть одновременно.

Он не увидит во мне ассасина, а Адам… Плевать.

Кристоф стискивает меня так, что невозможно сделать следующий вдох, его темный, ночной вкус взрывается на языке, он такой сильный и большой. Он везде: вокруг меня, во мне.

Я чувствую, как натянулись мышцы спины князя, подобно витым канатам, чувствую его губы на шее, чувствую его член внутри. И удовольствие, невероятное, огромное, жаркое, рвется и шарахает наотмашь.

Я кричу, выгибаюсь и снова кричу.

Все растворилось и потерялось в этом мужчине. Все замерло и сосредоточилось на нем. На вкусе его крови, его запахе, его мощных движениях.

Два вдоха, два его отчаянных толчка, и уже с губ вампира рвется хриплый стон. Горячее большое тело замерло на миг, чтобы вдавить, вжать меня. Кожа к коже, сердце к сердцу, два дыхания сливаются в одно. Поцелуй истерзал губы, и моя кровь на его языке, и его на моем.

Я закрыла глаза, переживая удовольствие, смакуя.

Он перевернулся на бок, подтянул меня ближе, уткнулся мне в висок, очень нежно поцеловал.

— Мой хмельной сон. Моя сладкая.

Я зарылась носом князю в плечо и закрыла глаза. Ну и что ты теперь будешь с ним делать, девочка?

Привычные логические цепочки кривились и ломались, трещали по швам, осыпаясь осколками. Я не могла принять решение. Нет, не так. Я не имела права принимать решение.

С другой стороны, а какие варианты здесь вообще возможны? Побитый и помятый рационализм ассасина поднял голову: либо я стану его любовницей, пока он не женится, либо дальше не будет вообще ничего. Но это Кристоф, тут я не бралась ничего предполагать. Князь может выкинуть что угодно.

Я сделала глубокий вдох и расслабилась.

Плевать.

— Поговори со мной, — выдохнул он, перебирая руками мои волосы.

— О чем?

— Расскажи о себе.

— Ты и так все знаешь, — перевернулась на спину, уставившись в потолок. — Я не врала тебе, когда говорила про Патбург. История про Адама тоже правда. Ты вообще удивительно много обо мне знаешь, тебя пора убить, — улыбнулась я, Кристоф фыркнул.

— Я ничего о тебе не знаю, — он оперся на руку, я чувствовала на себе его взгляд, но голову так и не повернула. — Селена?

— Нет, — наверное, слишком резко ответила я. — Зови Листом: и тебе, и мне так привычнее, в том случае, конечно, если я все еще на тебя работаю.

— Что-то должно было измениться? — великий и ужасный спросил так, будто чего-то боялся, аккуратно подбирая слова. Смешной он иногда, этот большой маленький мальчик.

— Понятия не имею, но ты сам говорил, что я не справилась, что подставилась. Может, ты теперь захочешь разорвать контракт.

— Ты хочешь, чтобы я разорвал контракт? — вампир навис надо мной, заглядывая в глаза. Ох, какие же сложные вопросы ты задаешь, князь. Я смотрела в темноту его взгляда, и дыхание перехватывало.

— Если я отвечу «да», ты сделаешь это?

— Нет, — жестко, почти резко. Что ж, зато честно.

— Тогда к чему этот разговор? — выгнула бровь.

— Я не…

— Кристоф, — я закрыла его рот ладонью. — Давай пока не будем обсуждать то, что здесь сейчас произошло. Давай отложим.

Он сжал мою руку в своей, отвел от лица.

— Но я хочу…

— Не хочешь, — отрицательно помотала головой. — И не можешь. Ты делаешь это только потому, что так надо. На самом деле к этому разговору не готовы ни ты, ни я. Слишком много всего сейчас происходит, слишком все быстро. Кстати про много и быстро, расскажи мне, как Одана? Что с нападавшими?

Князь нахмурился, улегся на спину, подтянул меня к себе на грудь и начал тихо вводить в курс дела. Я с удовольствием стряхнула с себя напряжение, ступив на привычную твердую почву, тихо млея от прикосновений его рук к моей спине, плечам, шее и почти заставляя себя слушать. По мере того, как Кристоф говорил, я ловила себя на мысли, что не вижу полной картины. Она просто не желает складываться.

— Я не могу понять, что упускаю, — практически повторил он мою мысль, заканчивая.

— Давай смотреть с самого начала, — предложила я, водя пальцами по горячей обнаженной княжеской груди. — Вдруг вместе до чего-то додумаемся.

Мужчина кивнул:

— Первым было покушение метаморфа.

— Первым, на что ты обратил внимание, но не первым по времени. Началось все с Ненна.

— Верно, — согласился он, нахмурившись.

— Идем дальше. Аремар может быть как-то причастен?