– Что случилось с остальными, кто это видел? – задал вопрос Аларон. – С Родде и Труди?

– Оба в могиле, парень. Труди уже тогда была немолодой, а Родде… Его пырнули ножом в кабацкой драке несколько месяцев спустя. Скверная получилась история: он помирал целую неделю. – Старик мрачно вздохнул. – Все молодые парни сражались вдали отсюда, а девчонки и носа не высовывали на улицу, боясь грязных рондийских ублюдков. Сомневаюсь, чтобы происходившее видел кто-то младше пятидесяти. Большинство из них уже, должно быть, в земле – в конце концов, это было так давно. Быть может, я – последний из тех, кто все видел.

Его лицо стало еще более угрюмым.

Подвинув ему свое пиво, Аларон встал и поблагодарил сержанта Леманна, который, впрочем, вряд ли его услышал. Старик смотрел в окно, и в его подернутых пеленой глазах стояли слезы.

Аларон и Цим обнаружили часовню на Пордавинской площади как раз там, где и указал старый стражник. Ей было больше шести сотен лет; изначально солланская, она все еще хранила следы священных символов Соля и Луны. Однако дверь часовни была выломана, и внутри все провоняло гнилью и мочой. Ее не снесли лишь потому, что там располагались исторические захоронения первых магов, поселившихся в Нороштейне, – разрушать все, что касалось магов, было незаконно.

Они огляделись вокруг: на полах давным-давно не осталось никаких следов, мебели не было, а облупившиеся стены покрывала плесень. Унылое, заброшенное место.

– Думаешь, он сделал это здесь? – спросил Аларон. – Наложил на себя эти руны?

– Кто знает? – девушка-цыганка пристально посмотрела на Аларона. – Если мы и правда найдем Скиталу Коринея, полагаю, мы должны отдать ее Ордо Коструо. Они поклялись служить миру. Что думаешь?

Аларон сглотнул. Он не ожидал, что она задаст этот вопрос без предупреждения.

– Не знаю, – ответил он. – Антонину Мейросу больше никто не верит, разве нет? Он потерял Мост. Так как ему можно доверить Скиталу? Возможно, он просто вернет ее императору.

– Рондийцы властвовали над всеми остальными слишком долго. Если Ордо Коструо получит ее, они смогут вернуть контроль над Мостом и остановить войны.

Аларон взглянул на хорошенькое личико Цим, обрамленное спадавшими волной черными волосами, и ему захотелось просто ее порадовать.

– Вероятно, ты права, – произнес он с надеждой.

– Я тебе об этом напомню, – сказала девушка.

Она посмотрела победоносно и в то же время загадочно.

– Не забывай, что с этим должен согласиться и Рамон, – нервно предупредил юноша.

Если бы я наклонился поближе, я мог бы ее поцеловать…

Цим отвернулась.

– Он согласится, – заверила она. Ее силуэт был особенно отчетливым в лившемся через дверь свете. Она выглядела по-ангельски недосягаемой. – Здесь ничего нет, – добавила девушка. – Пойдем.

– И что теперь? – поинтересовался Аларон вслух. – Часовня пуста. Если мы не узнаем, что Фирелл с собой забрал, мы в тупике. – Он запустил пальцы себе в волосы. – Двадцать лет – это такой долгий срок. Люди губернатора, вероятно, уже все уничтожили. И след простыл.

Рамон ухмыльнулся:

– Если бы это была Силация, я взял бы нескольких парней и сказал Фиреллу пару ласковых. Вот только мы в Нороштейне, а Фирелл – магистр, который может всех нас зашвырнуть на Луну.

– Фирелл, вероятно, уже вообще не имеет к этому никакого отношения, – пробормотала Цим. – Нам нужен Вульт.

– Он в Гебусалиме, – сказал Рамон. – В Аркануме только об этом и говорят. – На этой неделе Рамон подтвердил свое зачисление в легион и должен был отправиться на воздушном корабле в Понт в начале юнесса, меньше чем через месяц. – Он выступает в качестве посланника императора.

Аларон потер лицо:

– Часовня пуста, и мы не знаем, куда двигаться дальше. Мы в тупике.

Цим взглянула на Рамона:

– Он не понимает, как делаются дела в Римонии, не правда ли?

Аларон с тревогой посмотрел на обоих:

– Ты о чем?

– Ну, наши дальнейшие шаги вполне очевидны, – произнес Рамон, облизав губы. – Бьюсь об заклад, Вульт догадался, что у остальных генералов есть Скитала, и разозлился, что его оставили за бортом. Когда Фирелл привел Лангстрита с поджаренными мозгами, Вульт подумал, что это имеет какое-то отношение к Скитале, и сделал так, чтобы Лангстрит исчез. Вероятно, он провел последние двадцать лет, пытаясь разрешить ту же самую проблему, над которой мы кумекаем сейчас. Но, я уверен, Лангстрит никогда не показывал эту головоломку с рунами Вульту, так что у того был лишь человек с амнезией. Убить его или держать при себе в надежде, что он придет в себя? Вульт наверняка предпочел ждать.

Объяснение Рамона, похоже, соответствовало фактам.

– Вульт занимает должность губернатора уже много лет, – продолжил он. – Доклад о Лангстрите слишком важен, чтобы оставлять его где попало, но и слишком секретен, чтобы доверять его слугам, так что он должен быть среди его личных вещей. Потому вполне очевидно, что нам нужно забраться в дом Вульта и найти его.

– Вы оба сошли с ума! – произнес Аларон в неверии. – Вы говорите о Белонии Вульте, губернаторе Нороса и чистокровном маге. У него там должны стоять обереги и, вероятно, ловушки или даже призрачные стражи либо конструкты. А мы ведь даже не знаем наверняка, что информация действительно там. Это нелепо!

– О, она будет там, – ответил Рамон уверенно. – Подумай: личная и чувствительная информация вроде этой должна храниться в резиденции, расположенной отдельно от администрации. Он неженат, поэтому после заката там будет только стража. Решительному и умному магу не составит труда пробраться туда. После этого нам останется лишь найти нужный ящик – и дело сделано.

Аларон хлопнул ладонью по столу:

– Это безумие! Малейшая ошибка поднимет на ноги всю дворцовую стражу. Стоит нам лишь потревожить его обереги – и он сразу обо всем узнает.

– Вульт в Гебусалиме, – настаивал Рамон. – Узнает или нет, он все равно не сможет ничего сделать.

– Лично – возможно, но он с кем-нибудь свяжется, и сделает это чертовски быстро. Возможно, с самим Фиреллом.

– Нет, не свяжется: мы говорим о личных вещах, Аларон. Фиреллу он бы в этом деле доверился не больше, чем нам…

Аларон вскинул руки:

– Ты просто воплощение здравомыслия, да? У нас нет даже самого ничтожного шанса на успех, а когда мы потерпим неудачу, нас арестуют, убьют или то и другое одновременно. Мысли здраво…

Рамон встал:

– Я и мыслю! Ты что, струсил, Аларон?

– Не струсил! – Аларон тоже встал и ткнул Рамона пальцем в грудь. – Есть разница между храбростью и самоубийством, шибздик. Пытаться вломиться в дом к Вульту – идиотизм. – Он обернулся за поддержкой к Цим. – Ты-то ведь со мной согласна!