Лоренцо протянул к ней руку, однако инстинкт взял над Еленой верх, и ее гностическая сила со свистом отшвырнула его прочь. Врезавшись в церковные скамьи, рыцарь проломил весом своей брони одну из них и неуклюже распластался среди деревянных обломков.

– Вот дерьмо! Лоренцо, мне так жаль… – она поспешила к нему.

Лоренцо сел. На его лице читались одновременно тревога и злость.

– Рукка мио, Элла!

– Мне правда жаль!

Она протянула ему руку.

Елена явно задела гордость темпераментного римонца, но он, сжав зубы, принял ее руку и встал на ноги. Затем он отпустил ее и осторожно поднял обе свои руки вверх.

– Видишь? Я тебя не касаюсь.

Рыцарь стал боком обходить Елену, словно она была опасным животным.

– Прости, Лори, но я не позволяю людям хватать себя без предупреждения…

– Я всего лишь хотел тебя обнять, Элла, – прошептал он. – Я и не думал причинить тебе вред.

Она опустила голову:

– Знаю, Лори. Правда, знаю. Я просто не привыкла быть так близко к кому бы то ни было.

Рыцарь упер руки в бока. Его глаза были полны разочарования и страсти.

– Почему ты по-прежнему отталкиваешь меня, Элла? Разве мы не взрослые люди? Разве не можем говорить друг с другом честно?

– Ладно, давай, – сверкнула глазами Елена. – Ты сказал, что понимаешь меня, но это не так. – Она начала загибать пальцы. – Первое: я – маг. Нас нельзя хватать; с нами нужно держать руки при себе! Второе: я в достаточной мере уважаю солланскую веру, чтобы не осквернять часовню. Третье: в эту неделю я наиболее плодовита и сейчас не могу рисковать забеременеть. Четвертое: возможно, я и отправлюсь с тобой путешествовать после шихада, но до этого еще два года.

Елена подумала, что он сейчас развернется и уйдет, но Лоренцо этого не сделал.

– Хорошо, моя очередь. – Он тоже начал загибать пальцы. – Первое: прошу прощения, что напугал тебя. Второе: друи занимаются со жрицами любовью во время некоторых церемоний, так что не думаю, чтобы они слишком возражали. Третье: мне неизвестны твои циклы, так откуда я мог знать, что ты плодовита? И четвертое: я – мужчина, а не какой-то экзальтированный герой поэмы, которого можно на десять лет отправить в погоню за зверем рыкающим! Я не прошу бессмертной, вечной любви. Я прошу тебя лишь признать свои собственные желания. Если ты хочешь меня – прекрати флиртовать и будь моей!

Елена вспыхнула:

– Флиртовать? Я не флиртую…

– Нет? Кто строил мне глазки все то время, пока я унижался с Сэрой? Чей взгляд следовал за мной всякий раз, когда я входил в комнату? Точно так же, как мой следовал за ней?

Казалось, он вот-вот вновь ее схватит, поэтому Елене пришлось подавить желание разразиться гневной тирадой. Она стояла неподвижно. Медленно подойдя к ней, Лоренцо взял ее за предплечья.

– Видишь, Элла? От моих прикосновений нет никакого вреда.

Сердце Елены болезненно забилось. Сделав к ней еще шаг, рыцарь обнял ее одной рукой и прижался своими губами к ее губам. Щетина на его подбородке царапала ее лицо, а сила его рук пугала. Однако ноги Елены обмякли. Поцелуй, казалось, длился вечность, а когда Лоренцо наконец оторвал свои губы от ее, она услышала, как из ее собственного рта вырвался протестующий звук. Дрожа, она хватала им воздух.

– Разве это было так плохо, Элла?

Голова Елены кружилась, а вся ее сила куда-то улетучилась.

– Но Гурвон…

– Элла, враг на меня уже нацелился, и мы оба это знаем. Чего ты на самом деле боишься?

Хороший вопрос. Близости? Чего-то, что я не могу контролировать? Влюбиться? Ее губы дрожали, однако слова никак не хотели срываться с них.

Лоренцо отпустил ее.

– Елена, говори прямо: ты примешь мою любовь или нет?

Елена едва стояла на ногах.

– Лори, ты знаешь шутку о дикобразах? «Как дикобразы занимаются любовью? Очень осторожно». Мы, маги, как дикобразы. Я в два раза старше тебя, но в жизни занималась любовью всего с двумя мужчинами. Первый был мальчишкой – тогда нам обоим исполнилось по семнадцать. Вторым стал Гурвон. – Она опустила голову. – Перепихоны на заданиях я не считаю, потому что это – не любовь.

Рыцарь пристально вглядывался в ее лицо. Его собственное лицо то становилось хмурым, то прояснялось, так, словно он силился ее понять.

– Элла…

Елена прервала его, отчаянно желая, чтобы он действительно ее понял.

– Даже с Гурвоном мы оба яростно защищали свой разум. Меня пугает мысль о том, чтобы остаться с другим человеком обнаженной – в значении «лишенной защиты». Я убивала магов-мужчин, позволяя им овладевать собой, чтобы проникнуть сквозь их защиту. И я боюсь, что кто-то поступит со мной точно так же. Поэтому не думай, что я с тобой играю. Мои страхи – настоящие.

Он понял, и та теплота, которую она к нему испытывала, стала еще сильнее.

– Елена, я слышу тебя, но я – не маг и не представляю для тебя угрозы. Совсем наоборот. – Лоренцо погладил ее по волосам. – Мое сердце – в твоих руках. Я пойму, если ты вернешь мне его, так им и не воспользовавшись.

От его бескорыстия перед глазами Елены все поплыло.

– Спасибо тебе, Лори. – Она закусила губу, разрываясь между чувством долга и желанием. – Прошу, давай поговорим обо всем через несколько недель. Сейчас столько всего происходит, что я должна сохранять голову ясной. Пожалуйста.

Рыцарь поклонился:

– Ты дала мне надежду, Элла. Спасибо.

Во дворец они возвращались молча. Нужно было доложить о случившемся Сэре и Паоло Кастеллини. И выработать хоть какой-то план. «Я должна найти Мару, – повторяла Елена мысленно. – Я должна найти Гурвона…»

Елена обновила обереги в покоях, в которых они с Сэрой уединялись на время месячных, а затем наполнила медную чашу водой, готовясь к тому, что она намеревалась сделать. Она по-прежнему чувствовала себя уставшей; страх и напряжение никуда не делись, а возможная целительная сила любви так и осталась неопробованной.

Потому что я слишком труслива, чтобы ее испытать…

Сэра сжала губы:

– Напомни мне, как работает прорицание.

Елена решила сконцентрировать свое внимание на этом насущном вопросе.

– Прорицание – это способ задать вопрос так называемому «царству духов». Когда человек умирает, дух покидает его тело и свободно парит. Некоторые утверждают, что они отправляются в другое место, в Рай или в Хель, если хочешь, но наверняка мы не знаем. Зато нам точно известно, что некоторые из них, невидимые, остаются здесь, на Урте, в течение очень долгого времени. Они подобны покрывающей мир гигантской паутине. Духи странствуют по суше со скоростью мысли, тогда как моря блокируют их перемещение, и постоянно друг с другом общаются, делясь увиденным и услышанным. Они видят все, что мы делаем. Тебе понятно то, что я говорю?