Серьёзную опасность для наилучшего действия представляет неразумное желание новизны. Сколько хорошего было погублено этой проклятой новизной! Разрушительны любые крайности. Они есть следствие неразвитого чувства гармонии. Ещё «Бхагавадгита» предупреждала, что никогда не следует стремиться к жизни, состоящей из крайностей. Каждый должен стремиться к достижению равновесия между сильными желаниями и умеренностью. «Истинная сила человека не в порывах, а в нерушимом спокойствии», (Л. Толстой). Очень важно научиться соблюдать баланс между размышлением и деянием, обыденностью и высотой, трудом и праздностью, активностью и отдыхом, мышлением и молчанием ума. Чувство баланса — качество, которое приобретается с уровнем. Результаты деятельности существенно зависят от уверенности деятеля в себе, и как ничто другое способны сообщать деятелю уверенность в себе. То, что «праздность порождает в душе неуверенность», было подмечено ещё Лукианом.

Введение в научный оборот двух векторов деятельности родилось из понимания того, что деятельность должна быть не просто хорошо организованной и оптимизированной, но прежде всего созидательной. Плохо организованная созидательная деятельность лучше хорошо организованной разрушительной. Немцы хорошо организовали процесс уничтожения и сжигания в печах тех, кого считали низшей расой, но, очевидно, не к такой организованности надо стремиться. Да, мы понимаем, что не смогли бы с таким тщанием рассортировать золотые коронки и волосы, сделать такие абажуры из человеческой кожи, как это смогли хорошо организованные немцы. И пусть платой за это будет не очень ухоженный быт, огрехи в чистоте и порядке, но такой организации мы без тени колебаний и сомнений предпочтём человечность. Мы не очень организованные, но сострадательные, даже чересчур, поэтому готовы страдать за весь мир и помогать ему в ущерб себе. Так уж мы, русские, устроены. Это сравнение двух типов миродеяний ещё одно доказательство того, что все теории «наилучшего делания», построенные без учёта основных параметров человеческой разности — знака деятельности и её уровня — обречены на неудачу.

Ещё одна проблема осуществления наилучшего действия в том, что деятели в большинстве не обладают достаточной волей, чтобы запретить себе недостойный поступок или реализовать достойный замысел. «Жизнь даром не проходит для людей, у которых пробудилась хоть какая-нибудь сильная мысль», (Герцен). Ну это апофеоз благодушия! Сколько на свете людей, у которых множество «сильных мыслей». А дела где? Порой человек точно знает, что так поступать нельзя, но что то «подмывает» его поступить как всегда. У многих как-то так получается, что они раз за разом совершают одни и те же ошибки. И уже совершив ошибку, деятель вспоминает, что делал это и ранее, давал себе слово этой ошибки не повторять, и в точности повторил. Как будто чья-то злая воля заставляет это делать, но это программа «поступай, как всегда», которая работает в самом деятеле.

Глубоко верующим правильные поступки даются легче, потому что им помогает «упование на Бога», молитва, в крайнем случае пост, даже «умерщвление плоти». Ещё одним способом является вступление в «поток». Этот термин, введённый М. Чиксентмихайи, служит для наименования состояния полной погружённости, когда исчезают барьеры и дело «само собой» идёт настолько хорошо, что уже не требует усилий. Но здесь таится опасность для тех, кто лишён внутренней гармонии, чувства меры, и кто, «впадая» в состояние полной погружённости, буквально «загонял» себя на каторге творческого труда. Среди них Г. Дэви, М. Склодовская-Кюри, С. Ковалевская. Цена, которую пришлось заплатить им за выдающиеся открытия, была порой очень велика, и их здоровье оказалось совершенно расшатанным. К ним можно добавить таких литераторов и художников, как Г. Флобер, Ф. Достоевский, К. Брюллов, И. Крамской.

Всякий истинно талантливый человек — пленник своего таланта. Чем сильнее выражено призвание, тем настойчивее оно требует своей реализации. Следование своему призванию служит у гения заменой всех приёмов оптимизации. Моцарт почти непрерывно был поглощён возникавшей в его голове музыкой. Не он владел ею, а она владела им до такой степени, что «он никогда не оставался спокойным и всегда был задумчив». Жена, заметив такой его взгляд сама резала ему мясо в тарелке, стоящей перед ним, боясь, что он порежет себе пальцы. Во время утреннего туалета он мог «вскочить и броситься к роялю, а парикмахер с бантом устремлялся за ним». Бетховен «в глубочайшем неглиже, стоя перед умывальником, выливал на руки один кувшин за другим, при этом то бормотал, то выл что-то (петь он не мог), затем прохаживался по комнате со страшно вращающимися глазами, подходил к столу, чтобы сделать заметки… а потом продолжал умывание с вытьём дальше». Н. Тесла мог застыть неподвижно посреди комнаты, и горничные в гостинице, изучившие своего постояльца, убирали не обращая на него внимания. Это состояние он называл «туманом забвения», и никогда не знал, сколько он в нём пробыл.

Большой талант распоряжается жизнью своего хозяина, его трудом, его досугом, его домом, даже его сном. Это тот случай, когда отвлечённые от реальности человеческого фантазии оптимологов не работают «вообще». О. Бальзак писал в «Утраченных иллюзиях»: «Талант — страшный недуг. Кто восторжествует, болезнь над человеком или человек над болезнью? Воистину надо быть великим человеком, чтобы хранить равновесие между гениальностью и характером». У чрезвычайно одарённых людей образуется сложный психологический комплекс из рефлекса цели, созидательного инстинкта, творческой доминанты, почти физиологической потребности, заставляющий заниматься избранной деятельностью с невероятной страстью, изнуряющей их силы, доводящей порой до полного расстройства здоровья, даже умопомешательства.

Такой жизненный путь прошли немало выдающихся учёных, гениев из других областей творчества. Среди них М. Фарадей, А. Пуанкаре, российский математик А. Фридман, внёсший значительный вклад в создание теории относительности. Л. Пастер на 40‑м году жизни был разбит параличом, произошло кровоизлияние в мозг, как результат чрезвычайно напряжённой работы. И, случай беспримерный, он прожил 73 года, и самые значительные открытия сделал во второй половине жизни. Как пишет Р. Роллан, Микеланджело «жил как кляча, прикованная к мельничному жернову. Никто не мог понять, зачем он так себя истязает». Необычайной трудоспособностью отличались Л. Эйлер, Ж. Кювье, И.-С. Бах. «Я люблю свою работу неистовой и извращённой любовью», — писал Г. Флобер. Н. Бердяев: «Если меня спросить, как я представляю рай, то, конечно, сидя у письменного стола». Он и умер за письменным столом, сжимая в пальцах перо. Творческие муки почти постоянно держали П. Чайковского в депрессивном состоянии. В 50 лет он был стариком с белоснежной бородой и сгорбленной фигурой. Этих выдающихся людей пламенная страсть буквально сжигала. Увы! у сверходарённого человека порой недостаёт одного качества: внутренней гармонии.

В заключение сформулируем некоторые принципы наилучшего действия:

1. Пойми своё предназначение, поставь, по возможности, великую