Поэтому Суворов™ (сам или по совету старших товарищей) и был вынужден пересмотреть свою концепцию Зимней войны. Теперь в его оптике это блистательная победа, всемирно-исторического значения которой идиоты не оценили. А вот Сталин (поскольку гений всех времен и народов) оценил! И стал готовиться к советскому блицкригу против Гитлера, наметив его на 6 июля 1941 г. Чем, в свою очередь, вынудил попавшего впросак фюрера нанести неподготовленный встречный удар 22 июня 1941 г. В результате которого тупые и неподготовленные фашисты с перепугу дошли до Москвы и взяли в смертельные клещи Ленинград. Все бы ничего, но разрыв в подходах Л-Суворова и Суворова™ аргументирован не какими-либо новыми документами или фактами, а героическим эпосом про ревущий компьютер и холодную ночевку в Норвегии. Не маловато будет?

Юноши эпохи подъема с колен, возможно, и поверят. Но для людей сталинского времени ощущение провала Финской кампании буквально висело в воздухе. Даже под сенью струй от бесконечной промывки мозгов советские граждане не могли забыть торжествующей интонации радиосообщений о создании народного правительства в Териоки. Которое, помимо СССР, сразу признали такие уважаемые члены международного сообщества, как Монголия и Тува (она в ту пору числилась суверенной). Люди помнили и понимали: раз по итогам войны Финляндской демократической республики нет, значит что-то пошло не так. Что-то не получилось.

Константин Симонов пишет:

Жестоковыйный Солженицын, осуждавший Симонова (заодно с Твардовским) за конформизм, дает Зимней войне еще более жесткую оценку:

В отличие от Суворова™ это современники. Неплохо — по крайней мере, лучше большинства — информированные. Российские и даже советские (Симонов и Твардовский) патриоты. Умные и одаренные. И вот ведь.

За рубежом благодаря изначально открытым очам провал был осознан яснее и жестче. Боевая задача Суворова™ с помощью псевдоконкретных россказней про компьютеры и буханки возродить веру в сталинскую вертикаль там неразрешима: другая социокультурная среда; она этого не примет просто потому, что лучше информирована. Если на «Ледокол» западная историография не без любопытства откликнулась, то более поздние публикации с явными признаками пропагандистских передержек были просто проигнорированы. А у нас — только давай. Старуха, анализ мочи на стол мечи!

Частный случай Криса Беллами

При взгляде из-за кордона история вкратце выглядела так.[242] Седьмая армия напала на Финляндию 30 ноября 1939 г. К 6 декабря первые танки Мерецкова прорвались через «полосу обеспечения» и вышли к главным укреплениям линии Маннергейма. По другим направлениям продвижение к ней растянулось до середины декабря. (Л-Суворов пишет — на 25 дней). Пока танки прогрызали линию обороны с юга, далеко на севере удалось легко взять Петсамо. Но посредине, при попытке разрезать Финляндию надвое и выйти к Ботническому заливу, советские войска встретились с самой большой проблемой. 163-я стрелковая дивизия, вклинившись с востока, встретила неожиданно сильное сопротивление и забуксовала. Командир 9-й армии М.П. Духанов направляет ей в помощь переброшенную с Украины 44-ю стрелковую дивизию под началом А. Виноградова.

20 декабря 44-я дивизия выдвигается по дороге от Раатэ к Суомуссалми. 21 декабря штаб 9-й армии рассылает приказы по радио открытым текстом (шифр новое армейское начальство освоить не успело?). Теперь, благодаря радиоперехвату, противник знает план наступления в деталях. Координирующий оборону на этом участке полковник Сииласвуо перекрывает дорогу перед 44-й дивизией — взрывает мосты, ставит заминированные лесные завалы и оставляет летучие группы поддержки. Остановив продвижение, быстро возвращается к запертой 163-й дивизии. Она, тоже привязанная к трассе из-за своего тяжелого вооружения, разрезается на части огнем мобильных лыжных отрядов, которые легко передвигаются по окружающим лесам. У финнов эта тактика получила название «мотти» — «поленья»: колонна артиллерии, танков и тягачей, растянутая вдоль дороги на 8 км, «распиливается» на куски, которые затем «сжигаются» поодиночке. К 9 января (лютые суворовские морозы еще не начинались) уничтожение 163-й дивизии практически завершено. Война в стиле мотти позволяла финнам владеть инициативой, перерезать пути снабжения и атаковать ключевые объекты противника в удобное для себя время. В первую очередь уничтожая запасы горючего и полевые кухни, без которых на морозе никакая армия — даже русская — долго не продержится.

Оставив небольшие силы добивать 163-ю дивизию, Сииласвуо возвращается к блокированной 44-й. Комдив Виноградов, не имея возможности двигаться вперед и понимая губительность ожидания, 4 января (до морозов еще две недели!) просит разрешения отступить. К этому времени 9-й армией вместо Духанова командует уже Василий Чуйков, будущий маршал. Духанов, 26 ноября представивший руководству победоносный план выхода к Балтике за одну неделю, руководил армией всего месяц.

Чуйков, в свою очередь, запрашивает разрешение на вывод дивизии у высшего руководства — уже не ЛенВО, а у Ставки Верховного командования. Зимняя война, первоначально запланированная как региональная операция на две недели, разрослась до общенационального масштаба. Согласование отхода занимает два дня — слишком долго для горящих в мотти-огне подразделений. Пробившись назад к своим, части 44-й дивизии недосчитались 1001 человека убитыми, 1430 ранеными, 82 обмороженными и 2243 без вести пропавшими[243]. Тяжелую технику пришлось бросить. Неприятелю достались десятки танков и орудий — большей частью в рабочем состоянии; некоторые, как пишет полковник Сииласвуо, еще в смазке. На разборку с отступившими был прислан скорый на расправу любимец Сталина главный политрук Лев Мехлис — тот, кто вместе с Куликом намеревался победить финнов за 10–12 дней. Командира, комиссара и начштаба дивизии расстреляли.

Вне зависимости от того, насколько зарубежные авторы точны в деталях, вывод у них один. Да, снег. Да, холодно. Особенно для частей, аврально брошенных в бой и даже не получивших зимнее обмундирование. Так было с 44-дивизией, прикомандированной с Украины. Но так было и с «местной» 18-й дивизией, разбитой финнами на месяц позже в «долине смерти». Из 15 тыс. человек к своим тогда выбралось менее 10 %. Командира тоже расстреляли. На нескольких страницах похохатывая над Гитлером, который не стал закупать овчинные тулупы (а за ценами на овчину бдительно следили советские разведчики — раз цены не растут, значит массовых закупок вермахта нет; стало быть, к войне в Сибири Гитлер не готов… такая красивая фишка в стиле инсайдерской псевдоконкретики для пытливых и любознательных), Суворов™ аккуратно обходит вопрос, почему тулупов не нашлось для русских солдат. И вместо этого делится опытом замораживания водки до молочно-белой фазы.