Дака сверкнула на него глазами, вскочила, мотнула головой — косы так и хлестнули по плечам, — и сунула котёл брату.

— На! Закончи за меня!

Тот насупился было, но под строгим взглядом сестры сник, опустился на колени и занялся остатками каши. Всё, что налипло на стенки котла, мальчишка безмятежно отправлял себе в рот. Врени покачала головой. Если у него и ниже спины такое, в самом деле, как в седло сядет?!

Дака требовательно взглянула в глаза Увару.

— И не проси, — скрестил руки на груди наёмник. — Сказал, с местными не драться!

— Ух! — разозлилась девушка и, снова мотнув косами, убежала.

Увар вздохнул.

— Иди к матушке Абистее, — велел он Врени. — Васса кашляет нехорошо.

— Васса?

— Дочка её, — пояснил наёмник. — Пошли, покажу её шатёр.

— Ты тут у каждого над душой стоишь? — спросила Врени.

— Нет, только у тебя, — ухмыльнулся наёмник. — Присмотреться хочу.

Врени пожала плечами.

— Где ваш прежний лекарь-то? — спросила она. — Неужто не было?

— Был, — махнул рукой Увар. — Быть-то был. Только с нами обратно не пошёл. Понравилось ему там, видишь ли. Не силком же его тащить.

— Где — там? — не удержалась от вопроса Врени.

Увар указал рукой куда-то на восток.

— В Серой пустоши, что ли? — недоверчиво хмыкнула Врени, уверенная, что наёмник ошибся с направлением.

— Дальше, — пояснил Увар.

— Что?!

— Что слышала, — хмыкнул наёмник. — Рот закрой, на дуру похожа.

— Через Серую пустошь нет пути, — нахмурилась цирюльница. — Там же ведьмы летают, болота…

Увар расхохотался.

— И ведьмы, и болота. Туда нас Серый провёл. Как уж он с девками этими договаривался, не знаю, а болота он нутром чуял. Одна лошадь только провалилась, да и ту вытащили.

— А назад как?

— Да… девчонку нам Эсм — это лекарь наш старый — вместо себя подсунул. Где взял, не говорит, а она тоже молчала. Вздорная, конечно, но толковая.

— Погоди, там же, говорят, за Пустошью леса, в которых оборотни живут.

— Ага. Оборотни. Туда Серый провёл. Сказал с дороги не сходить и провёл. А обратно недосуг ему было.

— И прошли?

— Как видишь.

— А Пустошь?

— А что Пустошь? Что я, голых девок не видел? Лошадям глаза завязали и прошли.

— А болота?

— А они сами провели. В обмен на девчонку ту, которую нам лекарь наш подсунул. Вон этот шатёр матушки Абистеи.

* * *

Васса оказалась худенькой девочкой, одетой почти так же, как и мать, только без той странной юбки вокруг пояса, и косы не были убраны под платок. Кашляла она и впрямь худо, будто что-то ей мешало и она пыталась от этого избавиться, но тщетно.

— Плохо дело, — сказала Врени матушке Абистее, когда убедилась в своих догадках. — У неё нарыв глубоко в горле. Понимаешь, что это такое?

— Понимаю, — спокойно кивнула женщина. В её глазах засветилось беспокойство.

— Пока маленький, — заверила Врени. — Может сам пройти. Может вырасти. Тогда девочка задохнётся.

У Вассы дрогнули губы, но плакать она не стала.

Врени полезла в свою сумку. В ту проклятую деревеньку её не иначе как сам Освободитель послал. И повезло же ей с братом Полди. Как бы с ним ещё сойтись, чтобы у знахаря потом запасы пополнить? Он же сумасшедший, почти как Марила, только та каркает, а этот над тавлеей трясётся.

— Вот это завари, — протянула она пакетик с толчёнными лесными цветами. — Пусть пьёт. Вот этим пусть промывает. А это — не перепутай — в тряпку заверни и к груди прикладывай.

— Поможет? — спросила матушка Абистея, принимая снадобья.

— Должно помочь, — пожала плечами цирюльница. Если травы с нарывом не справятся, его придётся протыкать и девочка может остаться без голоса. — Надо будет, с ведьмой сведу, та зашепчет. Я хорошую ведьму знаю, людям не отказывает, лес у неё хороший.

Говоря это, Врени в тайне надеялась, что до ведьмы не дойдёт. Уж больно неласково цирюльницу там Медный Паук встретил. Кто его знает, с убийцы сталось туда вернуться. А что, место тихое, кто его там искать будет? Да и следит он небось за лесом вокруг. А ведьма ему помогает с зельями своими.

Врени затянула завязки своей сумки и вышла из шатра. У самого входа её ждал знакомый парнишка. Как его… Иргай, кажется.

— Ты мою сестру лечила? — требовательно спросил он.

— Ещё не лечила, — отозвалась Врени.

— Сама не можешь, ведьме отдашь, да?

— Если понадобится, — пожала плечами цирюльница.

— Мы дома ведьм в мешок сажали и в реке топили, — заявил Иргай. Цирюльница усмехнулась.

— У нас в стране, если ты тронешь ведьму, барон, на чьей земле она живёт, тебя повесит.

Парнишка сплюнул.

— Вы все сумасшедшие!

— Сидел бы дома.

Иргай кивнул на шатёр.

— Вот мой дом.

— Как знаешь. Тебе бы с братьями-заступниками потолковать, глядишь, возьмут к себе. Это монахи, которые ведьм ловят. И всех, кто верит неправильно.

Иргай снова сплюнул.

— Увар сказал, чтобы я за твоей лошадью присматривал, — заявил он.

— Присматривай, — разрешила Врени.

— Ты… как тебя звать? Большеногая, да? С Дакой поговори. Пусть научит, как на коня садиться. Спину лошади сбила.

— Зачем? — удивилась Врени и кивнула в сторону повозок, окружающих лагерь. — На телеге места не найдётся?

— Увар сказал, их тут оставим, — отозвался Иргай. — Быстро надо. Верхом поедем.

Врени сглотнула. Парнишка заухмылялся.

— Сестру не вылечишь, пожалеешь, — посулил он.

* * *

Клос приехал после обеда, когда шатры были уже убраны и лагерь казался не полотняным городом, а полем, по которому туда-сюда слонялись люди. Как оказалось, большинство наёмников было родом из Тафелона. А вот женщины все пришли с отрядом с востока из каких-то далёких земель. Дака сказала, что раньше Увар был вовсе против того, чтобы брать с собой женщин, но на восток он взял жену и после этого запрещал уже не так решительно.

— Расскажи, — попросила Дака, пока они вместе с Мадой в расшитой бисером жилетке и Зариной, которая заматывала грудь длинным шёлковым шарфом, с холма следили за приближающимися рыцарем и оборотнем, — кто он, этот Клом? Клос? Что такое рыцарь?

Врени пожала плечами.

— Рыцарь — значит, его посвятили в рыцари. Ну… воин. В тяжёлых доспехах. Благородный.