– А теперь, – проговорил Джо, – я покажу тебе звезды!

В темноте рука Джо-Джима скользнула по другой группе из восьми лампочек.

О, миг сотворения мира!

Со стен стеллариума, точнейшим образом воспроизведенные, светя так же ровно и безмятежно, как их прототипы в черных глубинах космоса, на него смотрели звезды. Как драгоценные самоцветы, разбросанные с небрежной щедростью по искусственному небу, перед ним лежали бесчисленные солнца – перед ним, над ним, под ним, за ним, вокруг него. Он висел в одиночестве посреди звездной Вселенной.

– Ооооооох! – невольно выдохнул он.

Хью так стиснул подлокотники, что чуть не сломал ногти, но не замечал этого. Он больше не боялся; в его душе оставалось место лишь для одного чувства. Жизнь Корабля, суровая и будничная, не оставляла места прекрасному; впервые в жизни он испытал невыносимый экстаз от безупречной красоты. Это потрясло его до боли, словно первый трепет сексуального чувства.

Лишь через некоторое время Хью настолько оправился от шока и последовавшего за ним оцепенения, чтобы заметить сардоническую ухмылку Джима и сухой смешок Джо.

– Хватит? – спросил Джо. Не дожидаясь ответа, Джо-Джим включил свет с помощью панели на своем левом подлокотнике.

Хью вздохнул. У него болело в груди, а сердце тяжело стучало. Он вдруг осознал, что все это время не дышал.

– Ну, умник, – спросил Джо, – теперь убедился?

Хью снова вздохнул, сам не зная почему. Когда вновь зажегся свет, он опять почувствовал себя в безопасности, но его охватило ощущение огромной потери. В глубине души он знал, что, раз увидев звезды, больше не сможет быть счастлив. Ему уже не заглушить этой ноющей боли в груди, этой только что зародившейся смутной тоски по утраченному небу и звездам, хотя в простоте своей он еще не мог этого понять.

– Что это было? – хрипло спросил он.

– Оно и было, – ответил Джо. – Мир. Вселенная. То, о чем я и пытался тебе рассказать.

Хью отчаянно напряг свой невежественный ум, пытаясь осознать увиденное.

– Это и есть «то, что снаружи»? – спросил он. – Все эти прекрасные маленькие огоньки?

– Ну да, – сказал Джо. – Только они не маленькие. Понимаешь, они очень далеко – может, за тысячи миль отсюда.

– Что?

– Да-да, – настаивал Джо. – Там, снаружи, места много. Космос! Он огромен. Да что там, некоторые из этих звезд могут быть размером с Корабль – а то и больше.

Лицо Хью, перекошенное от умственных потуг, представляло собой жалкое зрелище.

– Больше Корабля? – повторил он. – Но… но…

Джим нетерпеливо закивал головой:

– Что я тебе говорил? Теряешь время на этого балбеса. Он не способен…

– Полегче, Джим, – мягко перебил Джо. – Не жди, что он побежит, еще не научившись ползать. У нас это заняло много времени. Я смутно припоминаю, что и ты когда-то не сразу поверил своим глазам.

– Врешь, – заносчиво проговорил Джим. – Это тебя нужно было долго уговаривать.

– Ладно, ладно, – примирительно сказал Джо. – Мы оба не сразу поверили.

Хойланд не обратил внимания на перепалку братьев. Обычное дело; он же размышлял о вещах далеко не обычных.

– Джо, – спросил он, – а что случилось с Кораблем, когда мы смотрели на звезды? Мы что, смотрели прямо сквозь него?

– Не совсем, – сказал Джо. – Мы, вообще-то, смотрели не прямо на звезды, а как бы на их изображение. Как будто… Ну, в общем, это делается с помощью зеркал. У меня есть книга об этом.

– Но ты можешь увидеть и сами звезды, – встрял Джим, мгновенно забыв о пикировке. – Там впереди есть помещение…

– Ну да, – перебил Джо, – у меня из головы вылетело. Капитанский мостик. Там одна стена стеклянная. Можно просто посмотреть наружу.

– Капитанский мостик? Но…

– Не этого Капитана. Этот там никогда не был. Так написано на табличке над дверью.

– А что такое «мостик»?

– Провалиться мне, если я знаю. Просто название такое.

– Вы сводите меня туда?

Джо хотел было согласиться, но вмешался Джим:

– В другой раз. Пошли обратно – я проголодался.

Они снова прошли сквозь трубу, разбудили Бобо и проделали долгий путь назад.

Прошло много времени, прежде чем Хью уговорил Джо-Джима снова взять его на разведку, но это время прошло не зря. Нигде Хью не видел столько книг, как у Джо-Джима. Некоторые из них Хью читал и раньше, но теперь перечитывал с новым пониманием. Он непрерывно читал, его разум впитывал новые идеи, спотыкался, боролся, пытался понять. Он забывал о сне и пище, и лишь боль в желудке напоминала ему о нуждах тела. Утолив голод, он возвращался к книгам и снова читал, пока голова не начинала раскалываться, а глаза не отказывались видеть.

Служить Джо-Джиму оказалось довольно легко. Хотя он не освобождал Хью от обязанностей, но не возражал против чтения, лишь бы тот находился в пределах слышимости и откликался по первому зову. Обязанности сводились в основном к игре в шашки с одной из голов, когда вторая отказывалась, да и это время было не совсем потеряно, потому что, играя с Джо, частенько удавалось завязать разговор о Корабле, его истории, приборах и оборудовании, людях, которые его построили и управляли им поначалу, – а также их истории, и о Земле, этом невероятном, странном месте, где люди жили не внутри, а снаружи.

Хью все удивлялся, как они не падали.

Он обсудил это с Джо и в конце концов получил некоторое представление о гравитации. Сердцем он так и не смог этого воспринять – идея оказалась слишком невероятной, но как концепцию смог ее понять и использовать много позже в своих первых попытках приблизиться к науке баллистики и искусству астронавигации и управления космическим кораблем. И это в свое время привело его к проблеме веса на самом Корабле – проблеме, которая никогда раньше не волновала его. То, что чем ниже спускаешься, тем тяжелее становишься, казалось ему настолько естественным, что тут и думать было не о чем. С центробежной силой он был знаком на примере пращи. Но применить это знание ко всему Кораблю, представить, что Корабль вращается, как праща, и тем самым придает предметам вес, – это было слишком сложно. В это он не мог поверить.

Джо-Джим еще раз сводил Хью в Рубку и показал то немногое, что сам знал об управлении Кораблем и астронавигационных приборах.

Давно забытые инженеры, нанятые Фондом Джордана, спроектировали Корабль, который не развалился бы от старости, даже если путешествие продлится дольше запланированных шестидесяти лет. Они сделали свою работу лучше, чем задумывали. Проектируя двигатели главной тяги и вспомогательные механизмы, в основном полностью автоматические, которые обеспечивали работу системы жизнеобеспечения Корабля, разрабатывая панель управления, которая бы позволяла отказаться от автоматики, инженеры отбросили идею движущихся частей. Все основывалось не на грубых механических движениях, а на чистой энергии, на силе электрических преобразований. Вместо кнопок, рычагов, кулачков и валов органы управления и механизмы, которые ими управлялись, были спроектированы на основе баланса между статическими полями, смещений электронных потоков, цепей, которые прерывались или включались ладонью, перекрывшей луч света.