Не в силах дальше выслушивать такие подробности, Тея в сердцах отвернулась и принялась протирать плиту. Интересно, какие еще секреты выдал приятелю Гриффин?

– Тея, открывай-ка посылку, – сказал Диллон. – Мы с Кэти ужасно хотим взглянуть на подарки.

– У меня такое чувство, что ты уже знаешь, что там!

– А вот Кэти не знает. Давай не тяни.

Тея замешкалась, а потом села напротив Диллона. Обертка посылки покоробилась от дождя, но Тея не волновалась за содержимое. Ее мать научилась упаковывать посылки в заморские страны давно – еще юной девушкой, когда все мужчины в семье воевали на фронтах Второй мировой войны. Такой посылке не страшны никакие напасти, за исключением нерасторопной почты. Как мать ни старалась, подарки неизменно приходили с опозданием. Вот и эта опоздала на две недели, что минули со дня рождения Теи. Ей уже стукнуло тридцать два.

Тея посмотрела сначала на Диллона, затем на Кэтлин, отметив про себя, что у дочери отцовская улыбка, и, покорно вздохнув, начала распаковывать коробку.

– Ну-ну, осталось совсем чуть-чуть, – подбодрил ее Диллон, когда она приступила к борьбе с третьим слоем обертки – из фольги. Тея на секунду оторвала взгляд от бумажного вороха и, несмотря на намерение держаться с незваным гостем холодно, улыбнулась. Интересно, что в этом наглеце такого, отчего женщины готовы виснуть у него на шее?

Наконец Тея добралась до заклеенной скотчем картонки и, воспользовавшись ножом Диллона, заглянула внутрь.

– Вот она! – воскликнула она, доставая несколько пакетов. – Дробленка быстрого приготовления!

– Я гляжу, тебе немного нужно для полного счастья, – заметил Диллон, причем безо всякой иронии.

Тея не ответила, продолжая с увлечением изучать содержимое.

– А вот и ночнушки! – объявила она, вытаскивая три белые сорочки. – И кружева на них ручной работы, это тетушка Мэри Энн постаралась!

Тея так обрадовалась подаркам, что даже не заметила, как комментирует их вслух, словно Диллону интересно, какие сорочки и с какими кружевами прислала ей тетка.

– Красиво, – тем не менее подтвердил он, рассматривая предмет ее восхищения. – Твою тетушку непременно приняли бы в наш вязальный кооператив.

Тея, смутившись, выхватила сорочку у него из рук и отложила в сторону.

– А это что? – спросила она, улыбаясь дочери. – Такое вряд ли для меня. У меня уже есть маленькая девочка.

С этими словами она извлекла большую куклу. У Кэтлин загорелись глаза.

– Видишь, малышка? – И она протянула куклу Диллону, а сама принялась наблюдать, как тот вместе с дочкой рассматривает новую вещь.

«Как он нежен с ней…»

Как будто услышав ее мысли, Диллон поднял глаза. Их взгляды встретились.

«Будь начеку, Тея!» Ты знаешь, что он собой представляет. Его невозможно приручить».

– Тея! – прошептал Диллон. – Тебе не кажется, что эта кукла немного… страшная?

Тея улыбнулась:

– Насколько я понимаю, это последний писк моды, так что кому страшная, а кому красавица!

Диллон повертел игрушку, чтобы лучше ее рассмотреть.

– Знаешь, если бы моим сестрам такую подарили, они разревелись бы от испуга, – произнес он с улыбкой. – А где подарок Тессы?

– Она ничего не прислала, – солгала Тея, чувствуя, что заливается краской. Оставалось только надеяться, что свет лампы настолько тусклый, что Диллон ничего не заметил.

– Вижу, вижу, что не хочешь признаваться. Не стесняйся, вынимай. Мы с Кэти ужасно любопытные!

– Кэтлин еще слишком мала, – возразила Тея.

– Зато я – нет, – парировал Диллон, лукаво глядя, как она пытается придумать новую отговорку. – Почему ты не хочешь мне показать? – настаивал Диллон, будто был ее лучшей подругой.

– Не могу, – ответила Тея. – Да и показывать-то особо нечего. Одни тесемки, – испытывая страшную неловкость, попыталась оправдаться она.

Диллон расхохотался. Вместе с ним рассмеялась и Кэтлин. Тея сидела и ждала, когда же стихнет приступ коллективного веселья.

– Ну ладно, хватит, – резко произнесла она наконец, поднимаясь из-за стола.

– А что там еще есть? – Диллон по-прежнему проявлял любопытство.

– Ничего особенного – несколько писем, книги, кассеты… – Тея умолкла и тотчас мысленно отругала себя, что смущается, словно девочка-подросток.

– Мне ужасно интересно посмотреть! – не унимался Диллон.

Тея снова открыла крышку, мысленно укоряя себя за уступчивость. Можно подумать, ему и впрямь интересно!

Диллон внимательно рассмотрел книги – два детектива и автобиографию актрисы, вошедшей в историю как секс-символ, а потом прочел все надписи на кассетах.

– Жаль, что нет света, – с искренним сожалением заметил он. – Я люблю американскую музыку.

– Ни за что не поверю, что ты это серьезно! – воскликнула Тея.

– Мне много чего нравится американского, – обиделся Диллон и положил кассеты обратно. Пальцы их на мгновение соприкоснулись. – Американские машины, «Макдоналдс». И ты.

Тея нахмурилась, но ничего не сказала.

– Тея, ты выйдешь за меня?

– Диллон! Если бы я сказала «да», ты первый рухнул бы в обморок от удивления.

– Это точно, – согласился он. – Но после того как пришел бы в себя, мы с тобой тотчас отправились бы к алтарю.

– Нет уж, большое спасибо. Тебе нужна другая женщина – веселая, любительница шумных компаний и пива.

– Господи, а это ты откуда взяла?

– Таких показывают по телевидению – американскому телевидению. Они специально прыгают в грязь, съезжают на велосипедах в воду и поливают друг дружку из шлангов. Тебе нужна именно такая.

– Что ж, отчасти ты права. Правда, должен сказать, что я ни разу не съезжал в воду на велосипеде. – Диллон посадил Кэтлин на плечи. – А вообще позволю себе заметить, что это звучит довольно странно.

– Странно, что это говорит большой любитель сам откалывать номера – отплясывая, горланить песни, и притом голым, – не удержалась и подпустила шпильку Тея.

Диллон был ошарашен.

– Это кто тебе рассказал?

– Разумеется, Гриффин. Помимо всего прочего.

– Чего прочего?

Тея с трудом сдерживала улыбку. Невероятно, но Диллон не в восторге оттого, что ей известно о его подвигах. Тея выразительно подняла брови – мол, знаю-знаю все твои грешки, но вслух произнесла:

– О таких вещах не говорят в присутствии детей!

– Нет уж, скажи, что ты еще знаешь? – настаивал он.

– Например, о скрипачке из шотландского национального оркестра. И о француженке, что приехала сюда наблюдать за птицами. Пожалуй, забыла, на каком острове это было. Знаю только, что ужасно веселая история!