Хаджар вытянул правую руку. В ней тут же появился клинок Синего Ветра. Такой же, как и прежде. С черным острием и синей основой, на которой была изображена птица Кецаль, расправившая крылья и устремившаяся к небу сквозь облака.

Только Рыцари Духа и слабые Повелители могли ненадолго призывать Духа в реальность, увеличивая за его счет свою силу. Те же, кто продвинулся дальше, так или иначе научились сражаться с ними в союзе.

Кецаль всегда был рядом с Хаджаром — внутри его меча, а, следовательно, и души…

Душа…

Хаджар пока не понимал всей глубины открывшейся ему мистерии. Но то, что он явно ощущал, это то, что окружавшая его реальность была не более, чем очередной искрой в бесконечной Реке Мира.

Такой же, как и он сам.

А следовательно, ничто не мешало ему, изменить эту реальность. Точно так же, как она слишком долго и усердно меняла его самого.

— Брат мой, — прошептал Хаджар. — Теперь ты слышишь меня?

И впервые за десятки лет ветер ответил ему.

В его шелесте среди увядающих листьев и травы. В его порывах, хлещущих о каменные стены Сухашима. В его танце с кружащимися снежинками. В его полете, гордом и игривом, Хаджар услышал вопрос.

— Как меня зовут? — словно прошептал ему тысячей разных голосов ветер.

И Хаджар ответил.

С его уст сорвалось вечно изменчивое имя ветра. Его брата.

Истинное имя.

Тайное слово.

Слово, способное изменить реальность.

Аркемейя смотрела на Хаджара. Высокий, мускулистый, но не так, чтобы казаться горой мышц, а скорее… по-звериному. Ни единого лишнего грамма не прослеживалось в линиях фигуры воина. Все его тело было будто высечено скульптурам с единой целью — жить. Жить жизнью полной лишений и сражений.

Покрытый шрамами. С черной татуировкой на груди и сине-черной на руке. Он держал в руках волшебный клинок. Артефакт стадии Божественного. Меч, который стоил дороже, чем любой из дворцов на Восьмом Проспекте Даанатана, столицы Империи Дарнас.

На сухие, жилистые, но мускулистые плечи внезапно легли одеяния. Вышитые, казалось, из снега, они имели синий цвет. Внешне простые, но так же излучавшие ауру Божественного артефакта — от них веяло зимой. Куда более холодной, чем спускалась на земли Сухашима.

По подолу и спине одежд плыли белые облака, за которыми сияли прекраснейшие из ночных светил.

Аркемейя видела, как задвигались губы Хаджара. Как он что-то произнес. Но она не могла не то, что понять сказанного, а хотя бы различить звуки, из которых состояло одно единственное слово.

Но, стоило Хаджару его произнести, как внезапно подул ветер. Холодной, суровый и будто бы даже несгибаемый.

Ветер пришел с севера.

Он принес с собой метель, которую еще не видели жители Сухашима. Огромные покрова снега поднимались к небу лавинами ледяного цунами. Белые стены надвигались с севера, а в них будто ржали боевые кони, скрипели колеса колесниц, звенела сталь оружия, стучащего о щиты.

Северный ветер, всем своим могуществом вечных снегов и льдов, обрушился на фигуру одного человека. Но вместо того чтобы разорвать его, иссечь, истоптать и уничтожить, он будто бы вошел внутрь его. Стал частью. Одним единым целым.

А затем меч Хаджара вспыхнул. Засиял ярче, чем звезды на его одеждах. Синий, холодный свет залил окрестности.

И на этот раз слова Хаджара было слышно даже уходящим в Ласкан оркам.

— Разорванное небо, — произнес Хаджар. И, будто в ответ его словам, небо над его головой дрогнуло. Единый, литой покров белого мрамора зимы вдруг задрожал и покрылся черными трещинами, сквозь которое проливалась тьма вселенной. От одного лишь сосредоточия мыслей и энергии Хаджара, вокруг него разливались волны эха, способного уничтожить зазевавшегося Повелителя. — Драконья Буря.

Хаджар взмахнул клинком. Острием проведя по воздуху, он оставил на нем небольшую царапину. Царапину, из которой, внезапно, вынырнул настоящий Хозяин Неба.

Три тысячи шагов длинной, четыреста шагов шириной. Правым крылом он накрыл Сухашим, а левым — приграничный стан орков. Его тело, созданное из меча, устремилось к небу. Его клыки и когти, созданные из белых молний зимнего ветра, сверкнули упавшими звездами.

А когда он врезался в белый покров зимнего свода, то рассек его так же легко, как теплый нож мягкое масло. Не было ни взрыва, ни потока энергий, ни хлопка. Но в радиусе сорока километров перестал идти снег, а белое небо почернело. Засияли звезды и их царица Луна.

— Он соединил волю с энергией, — прошептал все еще лежащий на земле Том. — Видят боги и демоны — он сделал это. Он получил силу, которой могут обладать лишь Великие Герои.

— Скорее, лишь те, кто обладают этой силой, могут стать Великими Героями, — поправила Аркемейя.

— Не важно, — отмахнулся бывший аристократ. — Хаджар теперь находится в совсем ином измерении силы. Куда ближе к Великому Мечнику Оруну и ректору Святого Неба, чем к нам — простым адептам.

На этот раз Аркемейя промолчала. Благодаря Хельмеру, который и способствовал все эти годы её стремительному развитию, она знала и о Великих Героях и о том, что для прохождения испытания на это высочайшее из «званий» Семи Империй, нужно было не только «осознать» волю, но и подчинить ей своему разуму.

Иными словами — слить воедино волю и энергию, сделав её частью техник.

Увы, как этого достичь — Хельмер не объяснил. А те свитки, которые он отдал Аркемейи, содержали лишь смутные намеки о зримом и незримом, душе и разуме, Реке Мира и пустоте, которая, на самом деле, являлась лишь отражением, которое сам адепт и создавал.

В общем, в той мути, что там была описана, Аркемейя могла найти разве что источник своей головной боли, но никак не способ стать сильнее.

Она еще раз посмотрела на Хаджара.

Когда она, несколько лет назад, встретила его в горах Да’Кхасси, то молодому воину пришлось пойти на хитрость и даже подлость, чтобы захватить её в плен. Теперь же Аркемейя не была уверена, что выдержит хотя бы три удара Хаджара и…

Она посмотрела на чистое, ясное, ночное небо.

Кого она обманывает…

Даже одного подобного удара хватило бы, чтобы уничтожить её лучшую защитную технику, вкупе с артефактами брони и оружия, и жизнеспасательными амулетами.

Том был прав и Хаджар действительно взобрался на совсем иную ступень силы.

— Эй, ты куда? Разве ты не хотела о чем-то поговорить с варваром?

Аркемейя никак не ответила. Развернувшись к перекрестку спиной, она, все ускоряя шаг, отправилась в обратном направлении.

Самое главное — не обернуться…

При нынешнем раскладе сил, она не сможет путешествовать вместе с Безумным Генералом. Лишь станет очередным бременем, которое тянет его к земле. А это вовсе не то, чего хотела Аркемейя из Курхадана.