кофе.

Как всегда, Скарлет де Бург, продюсер, встала первой. Эта брюнетка с волнистыми волосами до плеч подошла к белому столу для переговоров.

— Скандал вокруг губернатора Макдауэлла — настоящая сокровищница, чем больше копаем, тем больше находим. К нам попала переписка с «Тайсон Фармасьютиклс» и RMH, с которыми он имел сомнительные финансовые связи. Естественно, они отрицают это. Полиция не разглашает подробностей…

— Кто у нас есть за пределами полицейского участка? Время не ждет, — спросил я и, хлебнув кофе, отодвинулся назад и выплюнул его. Мой взгляд метнулся к стажеру, которого я собирался уволить. — Что, блядь, это такое?

— Ваш кофе? — ответил он.

Приподняв крышку, я показал ему напиток.

— Я пью черный кофе. По-твоему, это похоже на черный? Я бы спросил, не дальтоник ли ты, но даже тогда ты мог бы заметить разницу между оттенками, так что это не оправдание! Поэтому напрашивается вывод, что ты идиот. Так ты — идиот, стажер, чье имя я не знаю и не хочу знать? Не важно. Ты уволен.

— Что?

— ПРОВАЛИВАЙ! — заорал я, и он побежал, на ходу спотыкаясь о собственные ноги.

Повернувшись к столу, заметил, что все, за исключением Скарлет, в ужасе таращатся на меня.

— Сегодня вечером мы публично заявляем, что полиция и окружной прокурор скрывают информацию. Окажем на них давление, и я хочу, чтобы рассказ опубликовали сразу же после моего выхода в эфир, подчеркивая его важность. Люди этого штата имеют право знать, какого хрена губернатор делал с их налогами. Если встретите сопротивление, обвините полицию и прокурора в том, что они куплены. Если это не так, они докажут свою невиновность. А если и так, то… это уже совсем другая история.

Никто не пошевелился. Все просто смотрели.

— Все свободны, — рявкнул я.

А стоило только откинуться на спинку стула, сотрудники похватали планшеты и быстро вышли один за другим.

— Ты ведь знаешь, что именно поэтому тебя называют Максазавр Рекс? — проговорила Скарлет, подходя ко мне и присаживаясь на стол. — Однако сегодня ты немного более кровожаден, чем обычно. В чем дело?

Я не знаю!

— Ни в чем, — солгал я.

Сузив свои ярко-голубые глаза, она подняла голову.

— Снова родители?

— Ты мой продюсер или психотерапевт?

— Для тебя я должна быть и тем, и другим.

— Я в порядке, Скарлет.

— Мистер Эмерсон? — Моя ассистентка снова просунула голову в кабинет. — На второй линии ожидает ваша мать…

— Что я тебе говорил делать, когда звонят мои родственники?

— Отправлять их на голосовую почту, но она сказала, что это важно и продолжает звонить.

Не успела ассистентка договорить, как зазвонил мой телефон, будто доказывая, что мать установила прослушку в офисе. Ну, лично я в этом не сомневался.

— Пойдем Лили, пока наш любимый динозавр не попытался съесть нас целиком.

Похлопав меня по плечу, Скарлет покинула помещение.

— И для протокола: если услышу, что кто-то еще называет меня гигантской ящерицей, я тоже их уволю! — крикнул ей в спину. В ответ она просто махнула рукой, явно не впечатленная угрозой.

Потянувшись к телефону, я приготовился к словесной выволочке.

— Здравствуй, мама, — вежливо произнес я.

— Мама, — резанул уши высокий голос. — Сири, погугли «мама».

Должно быть, родительница разговаривала по другому телефону, а сейчас поднесла его к трубке, чтобы я услышал.

— Женщина-родитель по отношению к своему ребенку, который не обязательно является ее биологическим потомством.

— Таким способом ты пытаешься сказать, что я приемный?

Если это так, то похоже, жизнь наконец-то налаживается.

— Ты сводишь меня с ума, Максвелл, и прекрасно знаешь об этом! Кто не отвечает на звонки матери?

— Все, кто старше шестнадцати.

Она тяжело вздохнула.

— Сегодня у меня очень важная вечеринка. Ты придешь с красивой молодой девушкой, желательно, чтобы она не опозорила тебя или меня и являлась потенциальной невестой. Ты будешь улыбаться, смеяться и притворяться единственным сыном семьи Эмерсон и наследником всего после нашей с твоим отцом смерти. А это может случиться очень скоро, потому что ты старательно разбиваешь мне сердце. Это будет великолепная ночь, а потом ты сможешь вернуться в свою крепость одиночества высоко над Бостоном. Ты меня понял?

— Где же мне найти эту красивую молодую незамужнюю женщину? — поинтересовался я.

— Не знаю, сынок, но та брюнетка, продюсер в твоем офисе кажется вполне приемлемым вариантом.

— До свидания, мама.

Я повесил трубку, борясь с желанием уронить голову на стол. Очевидно, мой телефон проклят.

Джейн

— Вчера вечером я выглядела очень жалко, верно? — спросила Ирэн, стоя в дверях.

В то время как я драила туалет, она была одета в наряд, который я не могла себе позволить, бриллиантовые серьги, какие я видела только в каталогах, и с идеальным макияжем.

Если бы «жалко» выглядело именно так, я бы с удовольствием стала такой навсегда.

— Нет, — наконец ответила я, опрыскивая унитаз дезинфицирующим средством.

— Раньше я была очень популярна, люди выстраивались в очередь, чтобы попасть на мои вечеринки.

Стало понятно, что на самом деле ей наплевать на мое мнение, просто хочется выговориться, но выслушивать богачей и их слезливые истории не входило в должностные обязанности горничной.

— Люди в этом городе… они такие фальшивые. Ты в курсе? Когда есть деньги и власть, тебя все любят, но стоит оступиться, сразу отворачиваются от тебя.

Опять же это абсолютно не мое дело… но ей снова было насрать, и я ничего не могла с этим поделать.

— Я убила кое-кого. — Я резко повернула к ней голову, а Ирэн расхохоталась. — О боже! Твое лицо, ха! Ха! ХА! Ты выглядела так, словно вот-вот уписаешься.

— Совсем не смешно.

— Теперь ты понимаешь, что я чувствовала, когда ты заявила, что не говоришь по-английски. — Она скрестила руки на груди.

— Туше, — кивнула я, вставая и спуская воду в унитазе. — Буду иметь в виду.

— Ты о чем сейчас?

— О том, что у вас извращенное чувство юмора, — выпалила я, но ничуть не тронутая этими словами, она лучезарно улыбнулась мне.

— Знаешь, ты слишком хорошенькая, чтобы быть горничной.

— Я пыталась стать проституткой, но у меня ничего не вышло.

Ирэн вытаращила глаза, и на этот раз рассмеялась я.

— И у кого из нас еще извращенное чувство юмора?

Она покачала головой, глядя на меня.

— Я не говорила, что черный юмор — это плохо. На самом деле, я восхищаюсь им.

Я схватила ведро и вышла из ванной, чтобы спуститься вниз.

— Джейн, ты закончила?

— Да, а что?

Поворачиваясь к хозяйке лицом, я молила Бога, чтобы у нее не нашлось для меня других дел, потому что убирала ее квартиру уже пять часов.

— Мне нужна помощь.

Ирэн