высокого незнакомого мужика. Выглядел тот неприметно, ничем особым не выделался. Одет вполне себе опрятно, в руке темный фотоаппарат, а на плече сумка.

— Привет, Миша… — ответила мама, поежившись. Очевидно, что она была не очень рада этой встрече. Ей, как будто бы, было стыдно. — С сыном гуляем вот. Давно уже никуда не выбирались.

— Понятно, — улыбнулся тот. — Рад вас видеть. Привет, Антон!

— Угу… — кивнул я, пожимая ему руку.

— А ты чего в парке забыл? — поинтересовалась Лена. — Работаешь?

— Да на очередной экскурсии вот, фотографирую туристов, — он показал ей фотокамеру. — Слушай! Я давно уже хотел спросить, как там Димка? Уже и не помню, когда его последний раз видел! Вы что, куда-то переехали?

При этих словах мама опустила голову, на что Михаил сразу среагировал.

— Э-э… Лен, что-то не так?

— Миша… Разве ты не знаешь? — спросила мама и на глазах выступили слезы.

— Так! — тот осмотрелся по сторонам, увидел пустую малоприметную лавочку. — Идемте туда. Сядем, поговорим.

Это был мой шанс без неудобных вопросов узнать, что же произошло в семье Барсуковых и почему все сложилось таким образом.

Лавочка разместилась среди каштанов, в тени. Прохожих тут было немного, поэтому можно было поговорить, не рискуя быть услышанным. Судя по всему, разговор предстоял неприятный.

— Рассказывай! — мягко, но настойчиво произнес фотограф.

— Ой, Миш… Даже не знаю, с чего и начать, — Лена покачала головой. — В общем, началось все еще в январе этого года. Дима со службы возвращался, а дело было поздним вечером. Ну и услышал он, как кто-то на помощь зовет. Кричала молодая девушка — ее какие-то сволочи хотели затащить в машину, а там может и изнасиловать. А он за нее вступился. Ну, ты ж помнишь, он десантник, все за справедливость и правду боролся. Так получилось, что немного переборщил и сломал одному из них челюсть. Остальные испугались и сбежали. Сначала все было тихо. А потом…

У нее снова потекли слезы.

— Пострадавший оказался сыном важного человека, вроде как из депутатов. Я даже тогда даже фамилии не знала, все так спонтанно и проходило очень быстро. Милиция домой приходила, обыск устроили. Нашли пистолет, хотя я точно знаю, что у него никакого оружия не было. Зачем ему пистолет, если у него на службе табельный есть⁈ Уверена, что его ему просто подкинули. В присутствии понятых оружие изъяли, ну а потом пошли суды и прочее…

— Погоди, я правильно понял, что Димка в тюрьме? — уточнил фотограф.

Мама быстро и часто закивала головой, затем всхлипнув, схватилась за носовой платок. — Признали виновным. Всю ситуацию развернули совсем иначе. С позором уволили со службы, никто ему не помог.

— Так… — Михаил выдохнул, потрогал вспотевший лоб рукой. — Ну, а вы адвоката нанимали? Бороться пытались?

— Конечно, пытались. Только без толку. Там все схвачено, серьезные люди сидят. Не своротишь.

— Ясно… — выдохнул он. Видно было, что он хотел помочь, да только не знал чем.

Стараясь не подавать вида, я слушал с живым интересом, впитывая информацию как губка. Так как я стоял с краю, чуть позади и сбоку от Михаила, на меня никто не обращал внимания, поэтому я слышал все.

Вот, значит, откуда ноги растут и почему в семье все пошло наперекосяк?

С одной стороны, все ясно. Грубо говоря, отец пал жертвой несправедливости, при этом сражаясь за правое дело. Но даже такое горе, не повод, чтобы становиться алкоголиком и намеренно разрушать то, что осталось от семьи. Или это не единственная проблема?

— Да и не только в этом дело… — она тяжко вздохнула. — Все как-то кучей навалилось. Не прошло и двух недель, как меня тоже с работы уволили, и как я ни пыталась, устроиться в другие учреждения, меня только медсестрой в поликлинику и взяли. А я ведь хирург, Миш! Хирург, десять лет стажа.

— Да, я помню. Думаешь, это все связано?

— Конечно, связано. В почтовом ящике через какое-то время я нашла письмо, адресованное мне. С угрозами и оскорблениями. Я в милицию его отнесла, а там меня вежливо попросили забрать его и больше с такими вопросами не приходить.

Вон, Антона постоянно хулиганы били, он сам не свой из школы приходил. А ведь у него порок сердца, ему спорт противопоказан.

При этих словах я невольно сглотнул. Так вот почему я дрыщ. Вот почему отец-десантник не сделал из меня бойца. Так, раз со здоровьем такая проблему, нужно в корне менять позицию…

А мать продолжала.

— А еще спустя какое-то время сразу в трех газетах вышли статьи, мол, оказывается виноват десантник — якобы это он пытался посягнуть на честь девушки, а те отморозки ему помешали совершить задуманное. Сначала я была такая злая — в меня пальцем тыкали на работе и на улице, мол — это ее муж.

— Но была же свидетельница! — рьяно возразил фотограф.

— Та, кого Дима спас, на суде, почему-то свидетельствовала против него.

Миша нервно усмехнулся.

— Ее купили. Очевидно же.

— Наверное, ты прав. В общем, с тех пор все в нашей семье пошло наперекосяк. Я так устала уже от всего этого. Стыдно перед друзьями, перед знакомыми и соседями. Перед сыном… Настоящая черная полоса.

— Ма, после черной полосы, обычно начинается белая… — вмешался я.

— Спасибо, Антош… — сквозь слезы улыбнулась она.

Вот теперь пазл сложился в более-менее целую картинку. Простое стечение обстоятельств запустило цепную реакцию — а когда связываешься с мразями, у которых много денег, власти и ни капли сочувствия — так и получается.

— И что, вы до сих пор не знаете, кто это был?

— Знаю. Потом узнала — ко мне приезжали. Его фамилия Вершинин.

— Ох ты ж черт… — тихо пробормотал Михаил. — Тогда все ясно.

Мне эта фамилия показалась незнакомой, но ведь я и не житель Краснодара. Так, нужно будет навести справки…

Глава 5

Здравый смысл

В воскресенье утром я проснулся почти в восемь.

Одевшись, спустился во двор и решил разведать окружающую территорию на предмет наличия спортивных площадок и каких-нибудь секций. В моем дворе ни того, ни другого не оказалось. Точнее, спортивная площадка-то была, а вот турники и брусья там установить то ли забыли, то ли еще не успели.