– Я плачу тебе за то, чтобы ты меня ублажала, – сказал он. – Ты моя, Присси. Я уже говорил, что не хочу тобой делиться. И это распространяется на то, чтобы на тебя не глазели всякие франты, как те из парка. Тебе хочется погулять в парке? Я тебя туда свожу. Но я не позволю, чтобы ты ходила туда одна. И изволь мне это обещать.

Она уже почти открыто улыбалась.

– Сейчас же! – потребовал он. – И при этом смотри мне в глаза. И если я тебя еще раз на таком поймаю, последствия будут весьма серьезными.

– Какими? – спросила она все стой же полуулыбкой.

– Не знаю, – ответил он. – Если ты еще раз вот так меня разозлишь, Присс, то я вряд ли удержусь, чтобы не положить тебя себе на колено и хорошенько не отшлепать.

– Я обещаю, – тихо сказала Присс.

– Откуда я знаю, что тебе можно верить? – спросил он, хмуря брови.

Она вспыхнула.

– Ты этого не знаешь, Джеральд. Но я ведь всегда старалась делать то, что доставляет тебе удовольствие, правда? И это я тоже буду делать. Я обещаю.

– Я шею был готов тебе свернуть, – проворчал он. – И, наверное, я бы это сделал, не будь со мной той девчонки.

– Тогда мне надо радоваться, что она с тобой была, – сказала Присс.

Он все еще смотрел на нее хмуро.

– Неделя была долгая, – проворчал он. – Да.

Его взгляд скользнул по ее фигуре.

– На тебе то розовое платье, – сказал он. – Это потому, что я сказал, как оно мне нравится?

– Да, – подтвердила она.

– Ты надеялась отвлечь меня, чтобы я ругал тебя не так сильно?

Она улыбнулась:

– Я не знала, что ты будешь так сильно на меня сериться.

– Дьявольщина, Присс, – проворчал он, – а как я, по-твоему, должен был это принять?

– Только снова не приходи в ярость, – попросила она.

Он провел рукой по волосам и посмотрел на нее с досадой.

– Позволь, я доставлю тебе удовольствие, – сказала она, делая несколько шагов к нему.

Эта улыбка… Этот милый голос… Он моментально почувствовал, как его охватывает желание. Ведьма!

– Я не могу остаться надолго, – сказал он, кладя руку ей на талию и увлекая к спальне. – Я обещал кое-кому из приятелей, что загляну в «Уайте», чтобы составить партию в карты.

– Все будет так, как ты пожелаешь, – ответила она, закрывая за ними дверь спальни. – Я здесь ради твоих удовольствий, Джеральд.

Она повернулась к нему спиной, и он поднял руки, чтобы расстегнуть пуговицы на ее платье.

Господи, как он по ней скучал! Он ее хотел. Он просунул руки под расстегнутое платье и, проведя ими по ее бокам, обхватил ладонями ее обнаженные груди, а потом отстранился, чтобы избавиться от своей одежды.

Он решил, что задержится на час.

День снова стоял чудесный. Присцилла несколько раз смотрела в окно и вздыхала. Этим утром она вышла с Мириам на короткую прогулку, но девица почти на каждом шагу жаловалась на свои мозоли. Нанимая на работу новую горничную, Присцилла не догадалась спросить, нет ли у нее на ногах мозолей.

Но досадовать не было смысла. Она дала слово накануне вечером и знала, что не должна выходить из дома одна. Она тихо улыбнулась.

В тот момент, конечно, ей было не до улыбок – особенно когда Джеральд сделал то гадкое замечание насчет еще одного совокупления. Обычно она не была вспыльчивой, но на одно ужасающее мгновение ей захотелось дать ему такую оплеуху, чтобы у него голова с плеч слетела.

Их совместный вечер прошел не как всегда. Когда они отправились в постель, он соединился с ней более быстро и жарко, чем обычно, а потом не уснул сразу же, а перекатился на бок и лежал, глядя в полог.

Только одно было привычным. Он говорил, что собирается уйти, что обещал присоединиться к приятелям в клубе. А потом остался и вел себя с ней как раньше, а позже заснул и спал, пока небо не посветлело перед восходом солнца.

Присцилла попыталась сосредоточиться на «Робинзоне Крузо», но ее мысли снова обратились к той юной леди, которая ехала с ним в ландо накануне днем. Он назвал ее «девчонкой». Стал бы он так называть свою невесту или кого-то, кто ему нравился бы? Она покачала головой и снова стала читать.

Но не успела она увлечься повествованием, как в дверь ее рабочей комнаты постучали, и Мириам сообщила ей, что сэр Джеральд Стейплтон дожидается ее внизу, в гостиной.

Присцилла вскочила на ноги, закрыла книгу и поспешила в спальню, чтобы посмотреть в зеркало. Она его не ждала. Он не говорил, что придет. Она не была одета так, чтобы его принять. Но она все равно быстро пошла вниз.

– Джеральд! – сказала она, заходя в комнату сразу же, как Прендергаст открыл перед ней дверь. – Мне так жаль, что я тебя не встретила! Какой приятный сюрприз!

Он взял руки, которые она ему протягивала, и сжал ей пальцы.

– Я пришел удостовериться, сидишь ли ты дома, пока меня нет, – сказал он.

Она рассмеялась.

– Ты правда пришел меня проверить? – спросила она. – Ты не веришь, что я буду выполнять свое обещание, Джеральд?

– Я говорил, что, если тебе захочется погулять в парке, я тебя туда отведу. А день опять чудесный. Я приехал, чтобы отвезти тебя в Кью.

– В Кью-Гарденз? – изумленно воскликнула она. – Ты меня туда повезешь, Джеральд?

– Да, – кивнул он. – Так что тебе стоит сбегать за шляпкой. Надень ту соломенную, что была на тебе вчера, будь добра.

Она радостно ему улыбнулась, а потом убежала наверх, перепрыгивая через ступеньки. Прендергаст, стоявший внизу в прихожей, смотрел ей вслед с неодобрением.

Она едет в Кью! «Он везет меня в Кью!» – сказала она своему улыбающемуся отражению в зеркале, завязывая ленты своей шляпки кокетливым узлом сбоку от подбородка.

– В ботанический сад? – спросила она Джеральда, когда они покатили вперед на его двуколке. Отец всегда говорил ей, что в этой шляпке она красавица, как на картине.

– Ты говорила, что любишь смотреть на природу, – сказал он. – И я собираюсь показать тебе природу, Присс.

– Я там никогда не была, – призналась она. – По правде говоря, я в Лондоне вообще почти нигде не была. Когда я сюда приехала, то сразу оказалась у мисс Блайд.

Он покосился на нее и ничего не сказал. Она почувствовала, что щеки у нее краснеют. Она никогда ничего не рассказывала о себе – ни ему, ни какому-нибудь другому мужчине в Лондоне. Ей не хотелось этого делать. Ее устраивало, что она остается для всех просто Присси. Если она никому ничего не станет говорить, то сможет более тщательно оберегать Присциллу Уэнтуорт в глубине своего сердца. Ее личность будет сохраняться надежнее.

– Там есть пагода? – спросила она. – И храмы?